Персонажи: Мори Ран/Кайдо Кид

Рейтинг: PG-16

Жанры: Ангст, Романтика

Предупреждения: измена, ООС (?!)

Обоснуй: был... пробегал... мимо, возможно, не знаю, не уверена)

Права: У Аоямы-сенсея! Все ему, все его, все, все... Нам осталось только наслаждаться последствиями и делиться собственными подозрениями, решениями и творениями...

Описание: Это была ночь. Просто ночь, просто открытое окно. Просто багрово-алая завеса страсти, которая пеленает их по рукам и ногам. И не разорвать порочную связь, и не отказаться друг от друга.

А вот не собиралась я этого писать. Вообще! Но оно написалось и потребовало, чтобы его показали... Может быть, кому-то понравится, может быть, кто-то хотел именно этого... Короче, на свой страх и риск, а я снимаю с себя всякую ответственность

***

Это была просто химия.

Она убеждала себя в этом, искусывая в кровь припухшие от головокружительных поцелуев губы.

Не любовь, не влечение, не влюбленность, не светлые чувства - а багрово-алая, как кровь, страсть.

Мораль, законы общества в частности и все общество в целом - оставалось там, за хлипкой преградой в виде двери ее комнаты.

Все происходило всегда в полной тишине.

Для нее за стеной спали Конан-кун и отец.

Для него... Она не знала, возможно, он считал, что если скажет хоть слово, магия этих ночей рассеется.

Она поняла сразу же, с того момента, как их губы соприкоснулись, что это не Шиничи. Поцелуи Шиничи были совсем другими: не хуже, не лучше - просто другими. И если бы она осознала это мгновением раньше, все могло бы быть по-другому. Но их дыхания смешались, пальцы сплелись, губы соединились, и все. Она пропала.

Насколько все было бы проще, если бы не было этого дирижабля в небе, этого страха за жизнь близких, готовности умереть, отчаянного крика «Конан-кун», когда мальчишка падал с дирижабля вниз, туда, в белую пелену облачного мороженого. Насколько было бы проще, если бы удалось найти спарринг-партнера или просто сделать что-то... Что-то, что-то! Тело было скрученной пружиной, адреналин в крови бушевал, а когда не нашел повода выплеснуться, все решилось в одном поцелуе.

И мир заволокло багрово-алым.

Алая нить… Долгое время Ран была уверена, что алая нить связывает ее с Шиничи. Она его любила, любила настолько, что ей самой было страшно. Но поцелуй, украденный Кайто Кидом под полночной луной, связал ее с вором.

Ее жизнь больше никогда не станет прежней. Ее жизнь как в калейдоскопе поворачивается все новыми и новыми красками, а в душе растревоженное осиное гнездо, а в душе все жалит, душит, мучает! В душе горько, словно она ненароком осину в рот положила.

А потом приходит ночь и становится сладко. Так сладко, что страшно!

Сладко, когда руки парня в белоснежном плаще и монокле, на ее теле. Сминают топик ее ночной рубашки, скользят, хозяйcки оглаживают по телу, по спине, по плечам. Его губы знают ее тело лучше, чем она сама, и каждое новое прикосновение рождает внутри вспышку огня.

И становится душно. Чувство вины душит ее, выматывает изнутри, ведь она - изменяет. Знает совершенно точно, что это плохо, что она поступает мерзко, отвратительно! Что она дрянь... но ничего не может с собой поделать.

Она запирает мысли на замок, она улыбается по утрам, словно ничего не случилось, но сама того не замечает, как отдаляется все дальше и дальше от родных и близких.

Она больше не говорит Соноко о том, что случилось, чего ей хочется, чего она боится. Она избегает полуночных разговоров с Казухой-чан.

А в телефонных разговорах с Шиничи все чаще звучит в ее голосе отчаянный надрыв: «Я скучаю. Я больше не могу без тебя. Пожалуйста. Возвращайся. Возвращайся. Хотя бы дай знак, где ты». Но чем глубже она падает в пропасть страсти, тем суше становится голос Шиничи по телефону. Тем дальше он от нее. А она его любит, любит по-прежнему! И ничего не может с собой поделать.

Она обещает, что больше не станет ночью открывать окно. Она клянется, что больше не впустит талантливого вора.

Но приходит ночь. Черные тени вползают в комнату из углов. Черные душные ленты отчаяния и сомнений забираются в ее тело, вонзают загнутые клыки в ее сердце, терзая ее, обхватывают удавкой в горло, не давая ей сделать вдоха.

Она пытается сопротивляться себе. Напоминает о том, что любит Шиничи, что в ее сердце для другого человека нет места - и это правда от первого слова до последнего.

Но ее тело предает ее быстрее, чем она успевает доказать себе, что она сильная, волевая.

Она открывает окно.

Ран не знает, терзают ли подобные сомнения Кайто Кида, или он выше этого. Есть ли в его сердце девушка, важная для него.

Но когда он приходит, она видит в его глазах схожую со своей муку, словно он тоже раз за разом пытается удержать себя от того, чтобы прийти к ней... и у него тоже это не получается.

Иногда его губы соленые и чуть горчат. Как у нее, когда она слишком сильно искусает губы.

Иногда он мягок и нежен настолько, что ей хочется плакать. И тогда он сцеловывает с ее ресниц соленые капли.

Иногда он почти жесток, словно пытается оттолкнуть ее, словно пытается отвратить себя от того что делает. Его руки оставляют на ее плечах синеватые пятна, а потом на следующий день она прячет их от родных под водолазками и тонкими свитерами.

Он бывает равнодушен, бывает пытается дистанцироваться, бывает... всякое.

Неизменно только одно.

Если окно Ран открыто, к ней приходит Кайто Кид.

И очередную ночь, все новые и новые поцелуи, жадные касания он ворует у тех, кому они должны принадлежать.

Это все химия, утверждает мысленно Ран, цепляясь за плечи парня, пытаясь справиться со своим загнанным дыханием, пытаясь справиться с телом-предателем, но поцелуи становятся все глубже, касания все ниже, страсть все отчаяннее и глубже.

И однажды будет пройден порог, после которого уже будет невозможно повернуть вспять.

Ран это знает, но все еще надеется, все еще верит, что сможет справиться. С ним, с собой... с этой химией. И она хотела бы все закончить, одновременно, одномоментно! Она хотела бы, чтобы кто-то принял решение вместо нее. Но сама ничего не может с происходящим сделать.

Она отдает себе отчет в том, что если потеряет Шиничи - то исчезнет и смысл жизни, исчезнет все, что составляет саму суть ее жизни и ее самой.

Она понимает, что Кайто Кид никогда никого не сможет ей заменить, как и она сама ему кого-то.

Но у поцелуев солено-горький вкус, но у жадных касаний мягкость затаенной заботы и нежности и боль удушливой вины.

И она знает, когда придет ночь, она опять откроет окно, позволяя этой химии снова войти в ее жизнь. Позволяя ей снова завладеть ее душой, чтобы потом можно было винить себя, чтобы потом можно было себя казнить. Чтобы потом можно было мучиться в сомнениях, размышлениях, отвлекая себя, запрещая себе думать о том, что Шиничи никогда не вернется.

Это багрово-алый цвет страсти, с которой не получается справиться.

Это магия открытых окон и химия тел.

Это просто наказание для двоих, слишком любящих тех, кого нет рядом...

январь 2014