Основные персонажи: Куроба Кайто, Коидзуми Акако.

Пэйринг: Кайто/Акако

Рейтинг: R

Жанры: Романтика,  мистика

Размер: Мини

Описание:

Это просто сон, ядовитый сон, который проникает в сердце, мучает душу, отравляет легки. Это сон, который разрушает жизнь Кайто. Он теряет все: друзей, любимую девушку, любимое дело. Всё, что у него остаётся - это ядовитый сон, сон, который снится не то ему, не то алой ведьме Акако, а он в нём запутался, затерялся...

На момент описываемых событий все герои совершеннолетние.

Отказ от прав: Все права у сенсея! Все его, все у него.

Посвящение: Хинори-чан, которая хотела, кажется, именно подобное... Но у меня в очередной раз получилось что-то... не то и не так )

***

У ее губ была кофейная горечь, соль крови, непролитых слез и пугающая затягивающая власть.

Он целовал ее, словно в первый и последний раз. Он обнимал ее так крепко, словно она могла исчезнуть в любой момент. Он украл ее у целого мира, но знал, что это ненадолго.

- Сколько можно? - спросил он глухо, отпуская ее, переставая терзать ее мягкие и припухшие губы, давая ей возможность вздохнуть, но не давая возможность ускользнуть, уйти от него.

Две ладони молчащей девушки легли ему на плечи, деликатно звякнули браслеты. В свете включенного ночника у ее кровати матовый блеск старого золота в виде змей скользнул живым огнем чужого раздражения.

- Мне надоело приходить к тебе как вор, - прошептал он тихо, скользя ладонью по ее щеке. - Почему ты не хочешь дать понять, что я занят? Что ты - моя? Я не хочу тебя с кем-то делить. И не буду!

Девушка молчит. Опускаются ресницы, скрывающие взгляд, полный дикой голодной тьмы, а потом она тихо смеется:

- Это сон. Ты просто спишь, Кайто. Просто спишь!

 

… Он просыпается в своей холостяцкой квартире за пятнадцать минут до звонка будильника.

На часах 6:45.

До университета ему две остановки на метро, а еще надо умыться, съесть на завтрак пару тостов и привести себя в порядок.

Эти сны начали приходить сразу после окончания школы.

Поднявшись с кровати, Куроба Кайто запустил пальцы в растрепанные со сна волосы, сильно провел, поднимая каштановые вихры и выругался. От души.

Он ничего не понимал. Он не желал и не просил этого!

Коидзуми Акако не должна была приходить в его сны, ей в них было не место, но алую ведьму это не интересовало. Она приходила несколько раз в месяц и все повторялось. Поцелуи со вкусом крови и горечи, от которых было не сбежать, которые было не оборвать. Ее желанное тело на черных простынях. Его белый плащ Кайто Кида на ручке кресла, его пиджак на полу. Его брюки на спинке ее кровати. И свет ночника…

В лунные ночи даже луна стыдливо пряталась за тучи, только чтобы не видеть их, только чтобы не знать, не завидовать…

В эти ночи алые отблески ночника рисовали на полу дорожки дороги в ад.

Кайто ненавидел себя за то, что не может вернуть власть над собой в эти ночи. Словно он - не он. Парень винил себя за то, что наслаждаясь виной этих ночей, ничего не делал в реальности.

Даже костюм Кайто Кида давно был уже закрыт в шкафу, потому что рядом был опаснейший детектив, которому лучше было не попадаться и с которым совсем не хотелось сражаться и играть. Кайто потерял задор, а в таком состоянии – этот детектив его вычислил бы мгновенно. Да, это был совсем не Хакуба Сагуру, в конце концов, укравший у Кайто Аоко…

Кайто ухмыльнулся. Он лгал сам себе. Если бы он не позволил, никто бы Аоко у него не украл. Но он позволил.

Сны, пришедшие после школы, мучили его, душили, заставляли сердце болезненно биться и замирать, не в силах сделать новый стук.

Кайто сам начал избегать Аоко. Начал избегать любимую девушку, без которой раньше не представлял себе будущего.

Он променял ее на яд снов, на яд видений, лживых, ненастоящих. Галлюцинаций, которые приходили посреди дня, в шумной толпе, на потоке пар, одиноким вечером.

- Кайто… - она появлялась днем и обнимала его за плечи.

- Кайто! - смеялась она, стоя в проеме, в его рубашке на голое тело.

Она была сладким ядом, опутавшим его мысли, проникшим в его жизнь.

И хотя он не был трусом, Кайто не мог найти в себе силы, прийти к Акако в реальности и спросить у нее, что это значит. И довольствовался лишь снами, которые с каждым разом становились все острее, все реальнее. Он тонул в этих снах, захлебывался ими… умирал.

 

Бывшую одноклассницу, очаровательную шатенку Кейко-чан он встретил на исходе апреля. С океана пришла волна холода, прохожие спешили по улице, повыше натягивая воротники и пряча лицо от крупных хлопьев мокрого снега. Кайто сидел в кафе, их преподаватель, уехавший на Окинаву на выходные, не смог вернуться, подмену было ставить некем, поэтому парню предстояло весь день думать, чем заняться. Кейко-чан вместе с подругами забежала в кафе, где сидел Кайто погреться, увидела его и подошла поприветствовать.

А Куробе пришлось несколько томительно долгих мгновений пытаться понять, кто эта очаровательная девушка. Кейко избавилась от очков, сменила два своих вечных хвостика на элегантную прическу-ракушку, хотя улыбалась по-прежнему также весело и задорно.

Давние фокусы пришлось вспоминать на ходу, и хоть под рукой были одни салфетки, по давней традиции, Кайто вручил девушке бумажный цветок, пригласив присоединиться.

Он надеялся на отказ, но Кейко-чан неожиданно согласилась.

Они проговорили недолго, но разговор рано или поздно должен был выйти на общих знакомых, на одноклассников… Он и вышел.

- А ты знаешь, - Кейко-чан отложив чайную ложечку, чуть мечтательно улыбнулась. - Хакуба-кун увез Аоко в Лондон! Ему предложили место в Интерполе, и он согласился не раздумывая. Аоко хотела остаться здесь, но Хакубе-куну удалось ее уговорить уехать. Вот. А Юкико-чан из нашего класса вышла замуж и поступила в медицинский.

- Она же всегда хотела стать поваром.

- Да, любовь… любовь что только с людьми не делает! Наш любитель комфорта и города Дайки-кун из-за любви уехал в деревню. Еще пока не женился, доказывает родителям девушки серьезность своих намерений. У Мию-сан оказалось есть жених, с которым она обручена с детства. И через полгода после окончания школы мы гуляли на ее свадьбе. Она говорила, что приглашала и тебя…

- Я почти никуда не выбираюсь, - ответил Кайто, почувствовав укол в сердце.

Ведь действительно никуда не выбирался. Практически похоронил себя в доме. Ни с кем не виделся, не ходил в кино, никуда не ездил, ни с кем не общался. Каждый новый сон отрезал его от окружающего мира, и он уже не жил - существовал, протягивал эти дни, ради нескольких ночей.

- Тяжелая учеба?

- Можно сказать и так, - кивнул парень, с благодарностью принимая подсказку. - Значит, почти все из нашего класса живут спокойно и счастливо?

- Не совсем, - Кейко отрицательно покачала головой. - Рика-чан несколько месяцев назад попала в аварию, до сих пор ходит в больницу на терапию. Шинку-кун стал свидетелем преступления. И если бы по случайности в кинотеатре, где все случилось, не находился Кудо Шиничи со своей женой… то он оказался бы в полиции по обвинению в убийстве. С погибшим Шинку-кун был не только знаком, но еще и находился в очень напряженных отношениях. Ну, и еще та трагедия…

- Трагедия? - отстраненно переспросил Кайто, думая о том, будет ли невежливо, если сейчас он закончит разговор и уйдет домой. Но следующие слова словно приклеили его к стулу.

Кейко удивленно на него взглянула, чашка в ее руке дрогнула. Коричневые капли выплеснулись на белую салфетку.

- Коидзуми-сан. Трагедия случилась с ней через несколько дней после выпускных экзаменов. Дом, в котором она жила, ночью загорелся. Потушить не успели вообще ничего, остались только остовы, а она сама осталась в живых чудом. Как потом сказали пожарные, ее спасло то, что в ту ночь зачем-то она спустилась в подвал. Ее дворецкий погиб, погибла и женщина, которая убиралась у них. А саму Коидзуми-сан увезли в больницу. И вот уже почти два года она лежит в коме.

Кайто промолчал. У него хватило сил поддерживать беседу ни о чем еще минут двадцать, и после этого он вернулся домой, переполненный непониманием до краев. Как? Почему?

Да, на два года он заставил себя скрыться ото всего и вся, заставил себя жить как обычный человек, хотя и не давал никаких никому обязательств. Просто время Кайто Кида - ночи полной луны. А в полнолуния и новолуния всегда приходила она.

Ради девушки с алыми волосами исчез, растворился в сверкающем свете луны Кайто Кид. Но почему Куроба Кайто не подумал… не подумал головой? Где была его логика? Где была его интуиция? Наверное, осталась в шкафу вместе с частью его жизни, вместе с костюмом Кайто Кида.

Так больше не могло продолжаться. Так не должно было быть с самого начала. И из шкафа появились белые брюки и белая рубашка, монокль и цилиндр. Затем плащ. Обычный, без спрятанного дельтаплана. Сегодня Кайто Кид не собирался взлететь в небеса. В больницу отправился Куроба Кайто.

В палату его впустили без вопросов. На тумбочке у кровати в вазе стояли простые белые хризантемы. Коидзуми Акако лежала на кровати. И ничто в ней не выдавало больного человека. Ровный цвет лица, спокойное дыхание. Мягкие черты сгладились сном, и сейчас она выглядела такой близкой и знакомой до последней черточки.

Кайто не надо было касаться ее, чтобы знать, что ее кожа немного прохладна и бархатистая на ощупь. Ему не надо было тянуть за ленту, чтобы распустить тяжелую косу, чтобы знать, какие мягкие эти пряди… и что они шелковой рекой скользят сквозь пальцы.

Бессмысленно было спрашивать "За что" или "Почему". Не хотел он знать о том, насколько реальны эти сны, и не сходит ли он с ума. Ему не хотелось уже больше ничего. Только он знал, что в следующее полнолуние он не ляжет спать.

В душе зрела холодная ненависть, узелками-бутонами распускались обида и непонимание.

За что она так?

Ведь он живой, а она…

Или она с самого начала и хотела его убить? Что ж, в этом случае у нее это почти получилось.

Ненависть разрослась приливной волной, поглотила с головой и исчезла, оставив только пепел. Он почти ее полюбил…

 

Он не хотел спать. И не спал ночами.

Полторы недели ходил словно зомби, сначала по комнате, потом по коридору, избегал тех немногих знакомых, что появились у него в университете. Не подготовился к парам и пропустил семинар у самого лучшего преподавателя.

Ненавидел себя и ничего с собой поделать не мог...

Вначале ходил через день в больницу к Акако, потом... каждый день. Не было слов, не было мыслей, не было ничего, что заставило бы его сосредоточиться на происходящем. Реальный мир ускользал, разрушая его сознание, размывая границы его действительности.

Кайто понимал, что так дальше продолжаться не может, что надо что-то делать, как-то решать ситуацию, как-то менять ее. В любую сторону. Или рвать эту нить со снами... Или ...

О втором "или" Кайто было противно даже думать. Он понимал, что все, что с ним происходит - не в его характере. Не в его образе мыслей. Он даже думать не хотел о чем-то... о чем-то таком, что могло бы закончить эту ситуацию так, как того возможно хотела Акако.

Но... Кайто не был бы Кайто, если бы не смог взять себя в руки. Если бы не смог понять, что он делает то же самое, что и с Аоко. Только там он терял ее - а здесь самого себя.

Ему надо было поговорить с Акако. Надо было...

Надо ли?

Сомнения терзали его, мучили, его собственные мысли измывались над ним, сердце с разумом были не в ладу. Сердце хотело, чтобы всему происходящему нашлось какое-то объяснение, а разум говорил, что никаким объяснениям в его жизни не место. И Алой ведьме - тоже в ней места не должно быть. Все это неправильно, нелогично.

И, наверное, просто он спит и видит долгий странный сон.

А может быть, этот сон видела Акако, а Кайто в нем заблудился, забылся, потерялся...

 

...У нее прямая спина, словно вместо позвоночника - стальной прут.

Со стороны двери, откуда он сморит на нее, ему видна только ее фигура, ласкаемая серебристыми паутинками лунного света.

Она молчит, только сжимает кулаки до боли, а он... что ж, он сейчас владеет собой. И больше нет того алого дурмана кофе и тмина, больше нет алой пелены в глазах, которая заставляла его вцепляться в ее бока, плечи, бедра, оставлять алые отметки на плечах, шее, спине.

Он ласкает ее взглядом, не может удержаться и скользит взглядом по ее фигуре, закутанную в белую простыню.

Но впервые здесь и сейчас Кайто ощущает себя самим собой.

Он не спрашивает ничего о том, как она попала в кому, что случилось, почему... зачем... Он должен столько всего сказать... Но может только и сказать то, что не собирался, не хотел, не думал:

- Почему?

Она поворачивается медленно, как кукла на шарнирах. И хорошо видно, что у нее кривятся губы, жалко, в гримасе не то боли, не то отчаяния, но взгляд Акако - бездонная голодная бездна все тот же, что и был.

- Я так захотела, - твердо отвечает она.

И... Кайто ей не верит.

Он еще не знает точно, чего хотела Акако, ради чего она все это затеяла, создала, зачем запутала его в собственном сновидении. Но два года не прошли бесследно. В ее глазах царило спокойствие, голос не задрожал, но пальцы, ее тонкие пальцы едва уловимо дрожали.

Она лгала, смотрела ему в глаза, готовая утверждать все, что угодно, готовая сказать любые слова… и лгала.

- И ради этого ты уже два года в коме?

- Я просто... сплю... - на лице Акако мелькнул отблеск боли, но Кайто заметил. Все чувства его обострились. Он ощущал себя хищником на охоте. Достаточно будет только сделать прыжок, растоптать ее, разорвать ее...

- Кайто? - тихо спросила девушка и невольно подалась назад, отступая. - Кайто, пожалуйста…

Он пугал. Стоящий перед ней парень с каштановыми волосами, такими вечно встрепанными, сейчас пугал как никогда.

Захотелось обхватить себя за плечи, но она не была бы ведьмой, если бы позволила себе такое проявление слабости. Она осталась недвижима, глядя уже не испуганно - зло.

Как смеет человек пугать ее?! Ее - ведьму!

- Значит, просто захотела, - Кайто кивнул, развернулся и пошел к двери.

Не приглушенный вскрик, задушенный вздох услышал он и остановился, положив ладонь на ручку, но так и не повернулся. - Просто желание?

Акако промолчала.

Она не могла сказать ни слова, но...

- Если я уйду, ты больше не будешь мне сниться?

- Да, - раздался тихий ответ.

Кайто кивнул и вышел в коридор, мягко закрыв за собой дверь.

Акако сползла на пол, бессильно, теряя все, что составляло ее сущность. Прислоняясь спиной к стене, закрывая лицо руками, она тихонько завыла.

Все кончилось.

Ее счастливый сон, то короткое счастье, на которое она променяла года своей жизни, - всё закончилось...

 

- Ты никогда не проснешься. Помнишь? Все как в условиях нашего договора. Теперь навсегда ты будешь моей, мне не придется тобой делиться. И хотя у тебя были все шансы, твой сон, алая ведьма, теперь станет вечным…

 

Если так подумать, он никогда ее не любил.

Она просто была. Рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Смешная, задорная, взъерошенная, как боевой воробей.

Они были просто друзьями.

И совершенно ошибочно Кайто считал, что любил эту чудесную девушку.

Любил в ней все: ее улыбку, ее характер. Он смотрел на нее обычно со стороны, украдкой, когда знал точно, что она не увидит. Сама мысль о том, что невольно он может ранить ее, заставляло его сердце трепетать.

Он совершал глупости, но зная, что она расстраивается из-за своего отца, ему и в голову не пришло бросить свои ночные прогулки. Ему и в голову не пришло открыть Аоко Накамори свой секрет.

Так, любил он ее на самом деле?

Кайто сидел на подоконнике, сквозь распахнутые створки в комнату затекал дождь. И парень был уже мокрый с ног до головы, но его сейчас это не интересовало. Он смотрел туда, где за полосой серого дождя была больница.

Любил ли он Аоко? Да, она была в его сердце, всегда с самого начала и до конца. Но было это любовью?

Он смог прожить без нее, даже не вспоминая о ней, он смог ей лгать. Говорил не то что думал, а то, что думал - от нее всегда утаивал.

Вот уже прошло два года после этой "любви", а он даже не знал, что сейчас Аоко находится в другом месте, уже не в Токио, уже даже не в Японии. Аоко была в Лондоне, далеко-далеко, так далеко, что не дотянуться! Но от понимания этого, от этого знания в его сердце ничто не всколыхнулось…

Так, может быть, он все это время обманывал себя? Может быть, просто был не прав?

Серый дождь всколыхнул забытые чувства.

Вспомнился особняк, огонь в камине, жадно облизывающий березовые доски, глубокое кресло и Акако, лежащая на шкуре рядом с ним. У горячего глинтвейна был привкус корицы. Манящие губы пахли цитрусом, а поцелуй пьянил крепче любого алкоголя. Их руки рядом, не соприкасаясь, но так близко, что ощущалось тепло другого. Необъяснимо, но по коже иголочками, и мысли были забыты. Оставлены в дне все проблемы.

И у Акако звонкий смех. И ее неожиданное заявление:

- Мы назовем сына в честь твоего отца!

Заставило Кайто лишь улыбнуться.

Мысль о том, что сына ему родит эта непостижимая девушка, вызвала в его груди только одобрение.

Почему он забыл это?

… Нет. Не забыл.

Он ничего не забыл.

Ни одну ночь. Ни один поцелуй, ни одно потерянное слово. Ни одну ее уловку.

Он помнил все.

Смех Акако, ее тело, ее касания, ее мысли и желания.

Он знал о ней все, в этих снах не было лжи и притворства.

Но каждый раз, в каждом новом сне она находила, чем его удивить.

Эта прекрасная юная женщина принадлежала ему до конца, принимала его таким какой он есть, отдавая ему все и не требуя ничего взамен.

Почему он готов был так быстро от этого отказаться? Потому что она обманула… не сказала… предала…

Правда же?

Ведь именно это и случилось?

Да…

Да!

Жалобно зазвенело разбивающееся стекло оконной створки.

На белой манжете остались кровавые пятна.

И в самую круговерть серой непогоды взлетел белый бумажный самолетик…

 

…В больничной палате было открыто окно нараспашку. На одной ноте пищал аппарат у кровати. Была перевернута стойка с капельницей, откинута в сторону простынь, и бесследно пропала пациентка…

 

… На улице ярко светило солнце. Качались в стороне на легком бризе крупные ветви тропической акации.

Воздух пах морем и ванилью. Акако предпочитала именно такой кофе.

У мягких губ, которые он впервые целовал в реальности, был вкус горечи и будущего счастья. Отстранившись, Кайто улыбнулся. Вот и все, теперь только осталось подождать. Он больше не будет убегать, лгать ей и себе.

Ведь она ему нужна. Только ему одному.

И пусть будет так, как есть и так как было.

И эти вечера у камина. И совместные завтраки.

Пусть будет у них дочь, а сына они назовут в честь его отца.

И особняк они выстроят новый, еще лучше, чем прежде.

И в небо под полночной луной снова взлетит на белых крыльях призрачный вор Кайто Кид.

А Акако не упрекнет, скорее ее друг подскажет, чего или кого надо остерегаться. Вору, которому приписывают магию, немного настоящей магии никогда не помешает.

И Кайто отомстит за отца, а она - поможет.

Только надо разбудить спящую красавицу, ведь так много еще не сказано, так много надо сделать, так многому еще надо научиться.

- Хватит спать, - шепнул Кайто, погладив по нежной щеке. - Просыпайся, ведьмочка. Уже утро. Наступил новый день, где жду тебя я. Сон ушел, уступая место реальности. Остывает твой ванильный кофе, а если не проснешься, то ты не узнаешь, что я тебя люблю. Так что, просыпайся. Возвращайся в реальный мир, Акако.

Самый родной, самый нужный звал. Самый яркий свет, принадлежащий ночи, звал ее в свет дня.

Черные ресницы дрогнули, затрепетали, бросая тень на белизну щек.

А потом поднялись, обнажая алую голодную бездну…

9-14 февраля 2014