#1000_слов. Архив за 2014-2015 гг.

Просыпаешься однажды утром. Не то от холода, не то от тишины. Не слышно будильника. Не слышно топота ног соседского ребёнка. Не слышно гула машин.

Ничего не слышно!

За окном по-зимнему притемно, но в окнах соседних домов не видно света. Сквозь немного запотевшее стекло видны машины, они стоят на улице, брошенные, с открытыми дверями. И никого нигде нет.

Понимаешь, что что-то случилось, заполошно хватаешь документы, выбегаешь на улицу, оглядываешься по сторонам и понимаешь... что мира больше нет. Он закончился, несколько минут назад. А по улицам бродят десятки таких же как ты неприкаянных призрачных душ.

03.12.2014

Этот вой в последнее время стоит у меня в ушах. Жуткий вой, которому не найти причин, которому нет объяснений.

Я догадываюсь, что мир совсем не прост, я догадываюсь, что в нем очень много того, о чем я не могу себе даже представить. Но этот вой - он пугает меня. Он забивается в уши, заливается в меня и буквально рвет на куски, будто что-то пытается во мне пробудить! Но это что-то не отзывается.

Вой звучит и звучит. Я не знаю, что это, но определенно, я и не хочу узнавать! Я понимаю, что ничем хорошим закончиться это не может.

... Это она? - мужчина смотрит на девушку, разметавшуюся во сне на кровати.

- Именно, - соглашается с ним кто-то. - И опять неудача.

- Что ж, мы попробуем еще раз, но уже не с ней.

Сон девушки перерастает в смертельный, и последней мыслью, когда она соскользнула в объятия пустоты, было то, что этот вой, наконец-то, затих.

осень 2015

- Младшему исполнилось два года, - она захлебывалась эмоциями по телефону. - Представляешь? Такой смешной карапуз!

- Старшая то не ревнует?

- Нет, говорит, что помогать будет!

Она смеётся, помешивая в маленькой кастрюльке кашу. Старшая дочь и младший сынишка сидели на огромном ковре, одинаково завороженно глядя на огромную железную дорогу, по которой мчался локомотив.

...Приклад винтовки такой же холодный, как обычно. Она ловит в перекрестье прицела точку, плавно нажимает на курок, отправляя холодную пулю в дерево, туда, куда никогда не найдут. Второй выстрел находит свою жертву и только её, отправляя человека на свидание с адом.

Она складывает винтовку, убирает её сноровисто в кофр и отправляется домой. Надо успеть до того, как проснется младший...

...В церкви очень светло. Огоньки свечей покачиваются у иконостаса. Дочка играет на ступеньках церкви с котёнком. Кажется, в доме появится теперь ещё и домашнее животное. Она не возражает. Вдовье платье не смотрится на красивой женщине, но ... когда её интересовало чужое мнение?

Она усмехается сама себе и ставит свечу за упокой убитого...

03.03.2015

Королевский алхимик был личностью легендарной. Его желчный противный характер мог бы быть занесен в летописи, если бы там уже не была упомянута его злоехидность и зловредность.

Что такой человек делал при прекрасной и воздушной королеве - терялись в догадках и свои, и чужие. Впрочем, королеву об этом предпочитали не спрашивать.

Почему-то...

...Очередной дипломатический кортеж скрылся за поворотом. Королева, махающая вслед белым платочком, проплыла белой лебедушкой до кабинета своего алхимика. Закрыла мягко за собой двери.

С непередаваемым удовольствием разбила пару приготовленных сервизов и выпила поднесённый стакан с янтарным напитком, от которого дурманно пахло мёдом и лавандой.

Никто в королевстве не умел варить успокоительные зелья так, как делал это королевский алхимик...

06.04.2015

Осторожно, злая история!

- Я определённо в прошлой жизни была русалкой,- плакалась симпатичная брюнетка подруге, пытаясь уговорить туфли сняться с разбитых ног.

- И это поэтому,- вопросительно взглянула на неё подруга вот уже час безуспешно воюющая с каскадом золотых волос, - в этой жизни ты не умеешь плавать? - Да, - кивнула брюнетка, - логично же! А ты, определённо была Рапунцель.

- Причём, за мной принц не явился, - засмеялась блондинка, с тоской взглянула на щётку для волос. - А давай поменяемся?

- Чем?!

- Принцами. В моей сказке появится принц и вот это отрежет, - тряхнула блондинка волосами, - а в твоей принц оставит тебя в покое русалочкой.

- А давай! - согласилась брюнетка, вытаскивая пачку с пластырями, - так жить невозможно!

...- Неопознанный труп, девушка, лет двадцати пяти, волосы чёрные, глаза серые, особых примет нет, разве что ноги очень сильно разбиты... Вся в водорослях, смерть наступила от утопления, - старый опер взглянул на коллегу. - Что у тебя?

- Жертва всё того же маньяка, идеально бритая голова и татуировка хамелеона... И когда хоть какой-то след на него будет?

Опера постояли, повздыхали и занялись каждый своей жертвой, а мораль проста - жизнь автор неадекватный, а потому не все принцы одинаково в хозяйстве полезны!

07.04.2015

Сегодня она слышит эти шаги как никогда отчетливо. За ней кто-то идет. Она боится повернуться, еще больше она боится позвать на помощь. Бежать бесполезно - догонит, замирать тоже - остановится и он.

Она просто идет.

Вот уже перекресток, до дома уже близко, и на светофоре красный для машин.

Она срывается с места и бежит, бежит так, как никогда не бегала. Но за мгновение до того, как она выскакивает на дорогу - кто-то хватает ее за пояс.

Дальше все сливается воедино: визг шин, вой сирен, разбитые машины там, куда ей ступить не дали.

Она оседает на колени, ощущая, как в груди заходится смертным боем сердце, оглядывается через правое плечо... Но там давно уже никого нет.

09.04.2015

Она совершенно теряется в догадках, чего сейчас ей хочется больше. Закричать, расплакаться, разрыдаться, подойти и врезать этому типу, поднять трубку телефона и вызвать ему катафалк. Нет, она совсем не злая, в конце концов, это просто время такое, неспокойное, можно сказать. Она просто смотрит на него, сидя на перилах второго этажа. Широких перилах, надёжных. Хоть сама беседка уже на ладах дышит, перила в ней до сих пор замечательные и великолепные.

Если бы её спросили, чего она хочет на самом деле, она, пожалуй, что, надолго бы растерялась, не зная, что сказать. Да и хочет ли она вообще чего-то? Она не любит этого типа. Просто-напросто. Он – не зло. Он хороший малый, не ботан, не бандит. Серединка-наполовинку. Но с каждым разом, проходя мимо него, сталкиваясь с ним, наблюдая за ним, она ощущает, как удлиняются клыки, а рот наполняется непроизвольно слюной. Она так сильно его ненавидит, что как только он будет без защиты – она его съест.

Парень, что неотступно сопровождает этого мерзкого типа, вскидывает голову.

- Не получишь, - шепчет он одними губами. – Ты его не получишь.

- А это мы ещё посмотрим, - насмешливо отвечает она и пропадает со своего места, раскрывая кожистые крылья. Она жила очень долго, жить ей ещё оставалось не меньше. Одним мальчишкой больше, одним мальчишкой меньше. Люди непостоянны, она подождёт, пока его друг отвлечётся, и просто сожрёт свою жертву.

Да. Точно. Однажды она так и сделает.

И не найдётся никого, кто смог бы ей помешать.

22.04.2015

Тот самый случай, когда я о многом хотела ему сказать. Ну, как о многом. Очень о многом. О том, что та встреча была не случайностью. Я три года за ним влюбленно наблюдала, просто не могла подойти и познакомиться. О том, что, в общем-то, и то, что его не избили те идиоты, тоже моя заслуга. Это я кричала, что «Полиция, сюда-сюда»!. Как в дешёвых подростковых мелодрамах. Только мы не стали её героями.

Я могла многое ему сказать. О том, что это я нечаянно познакомила его с девушкой, которая сейчас стоит рядом. Со мной. Чей свадебный букет, я сжимаю в руках. Я просто попросила её за ним проследить, чтобы выбрать момент и познакомиться с ним, наконец-то!, а они столкнулись случайно на переходе...

Я могла бы сказать ему очень многое. Что до сих пор люблю его. Что её саму - люблю не меньше. Но это останется моей тайной. Я сжимаю в руках свадебный букет лучшей подруги и буду свидетельницей на её свадьбе, буду свидетельницей того, как она выходит замуж за моего любимого человека.

22.04.2015

Они не верили в призраков, а она оговорилась всего лишь раз.

Этого было достаточно, чтобы над ней смеялись всю младшую и среднюю школу.

В старшей школе она стала изгоем, пряталась по библиотекам, зависала ночами в интернете, перебивалась с тройки на четверку, игнорировала учителей и большей частью молчала.

А потом, где-то в середине года пошли шепотки.

Она не ломится в закрытые двери.

Она узнает первой все школьные сплетни даже до того, как о них узнают главные сплетницы.

Спрятанные вещи она находит так словно лично видела, куда их прятали.

Она, она, она, она, она...

Шепотки, крики, оговорки, недоуменные всплески за спиной.

Она идёт по коридору, окруженная призрачным шлейфом, и подмигнув ручному призраку, входит в класс. Ей осталось потерпеть их всего несколько месяцев, а после этого... Нож для них уже приготовлен, а ручные призраки выполнят любое её желание...

09.07.2015

- Она хочет его убить. Вы знаете это. Вы знали этого с самого начала...

У гадалки очень низкий голос. И руки, большие, огромные, такие, что в них хочется оказаться и сгореть дотла. У гадалки черные глаза и черные длинные волосы. И тонкие черты лица, немного непропорциональные. В спину врезается спинка стула, кажется, сломанного, она пытается сосредоточиться на словах, но почти не получается.

Хрустальный шар подмигивает, блещет алыми отблесками. В языках свечей она неожиданно видит черепа, пугается и слышит, слушает.

- Эта женщина хочет убить вашего брата. Я вижу, как она отмеряет яд. Я вижу, как она готовит торжественный ужин. Она не спешит, она знает, что никто не придёт быстрее. Мужчина занят, у него совещание. Вторая женщина ... это вы... я вижу ваше платье, тёмно-изумрудное. Вы опаздываете. Вы никогда в этот дом не приезжаете вовремя. Яд растворяется в вине... Мужчина мёртв.

- Нет, нет, нет, нет, нет! - она вскакивает, понимая, что сейчас закричит в голос отчаянно, веря в каждое слово, потому что за ним стоит жуткая правда. - Нет! Нельзя! Что... что-то... я могу что-то сделать?! Пожалуйста!

- Я дам вам противоядие. Приезжайте вовремя. Добавьте его в рагу, ваше любимое. И ничего не бойтесь. Никто не отравится, все будут живы. Все будет хорошо.

- Но?! Я... Да! Спасибо. Спасибо! Спасибо!

...Деньги оставленные незадачливой клиенткой смахиваются на пол, туда, где под толстым слоем ковра уже разлит бензин. Он стягивает с головы парик, топчет его ногой, потом успокаивается и уже спокойно снимает макияж.

Через полчаса после этого из ничем неприметного многоквартирного дома выходит молодой человек с сумкой. Квартира загорается немногим позднее.

А на следующий день выходит страшная статья: «Заказное убийство или несчастный случай?! Прокурор области, его жена и сестра – мертвы! Эксперты говорят, что дело в яде, ведётся расследование».

Расследование никогда никуда не приводит. Он умеет обрубать следы, он умеет делать правильные выводы и расчёты. А ещё больше мистический Кукольник умеет играть на струнах чужих душ....

10.07.2015

Просто плечом к плечу, как уже было однажды, как уже было и будет ещё не раз.

Они просто встречаются в интернет-игре, даже незнакомые друг с другом. Они не знают настоящих имен друг друга и не пытаются их узнать.

Он остается «мистером Икс», она смеётся, говорит, что «Райли» достаточно.

Они ходят вместе в рейды, в эти дурацкие бесконечные квесты, внутри которых можно двигаться только строго по одному единственному пути. Игроки могут творить всё, что захотят - но только в местностях, а квесты строго линейны.

Это скучно, но такая игра, почти с полным погружением, одна-единственная. Ещё не научились делать большие игры с открытым миром, ещё не научились.

Но научатся. Наверное.

Она не думает, не догадывается, не интересуется.

Всё, что она хочет - это играть с мистером Икс, быть рядом с ним. Поддержкой, лучником, магом саппорта, неважно. Ей это нравится. ОН ей нравится. Это такая глупость влюбиться просто в картинку персонажа, созданного другим человеком. Это такая глупость, но она влюблена как девчонка.

...- И мы сидели в этой пещере три часа! Не столько мобов резали, сколько я смотрела на эти светлячки и подземные кристаллы. Ты не представляешь, как же они прекрасны!

Подруга смотрит грустно, подруга смотрит даже с долей болезненной настороженности, но она не замечает. Она убегает за упавшим ярко-алым листом клена, а её подруга разжимает ладонь. На запястье маленькая-маленькая татуировка. Икс в черепе. «Мистер Икс»... Это её привычный игровой ник!

Эта история никогда не закончится благополучно, этой истории не обрести счастья в реальности.

Просто пока можно промолчать, они обе будут молчать. Просто потому, что в другом мире нет границ, и есть иллюзии, красивые иллюзии, страшные иллюзии, нежные... Те, в которых так легко заблудиться, те, в которых так легко потеряться...

11.07.2015

Рано или поздно сказки заканчиваются. Фея обращается в дым, закрываются двери старого шкафа, феникс больше не возрождается из пепла, и пожелтевшие страницы волшебного дневника больше не открывают волшебных картинок. То, что было всегда рядом, не остается даже чужим голосом во сне, не остается цветными образами, становится запретной темой даже в общении с самыми близкими.

Человек не может всегда оставаться ребёнком, а взрослый не должен верить в чудо. Потому что тогда он не взрослый.

Возможно, что-то не так с нашим миром.

Мы позволяем мечтать детям, но запрещаем это делать себе. Возможно, нам только кажется, что это правильно, что так нужно, что так должно. А сами выбрасываем сказки из своей жизни, вырывая кусочки своего сердца и оставляя их там, на страницах, в кадрах кинохроник, в памяти других, несуществующих, волшебных...

Рано или поздно сказки всегда заканчиваются. так устроен мир, таковы законы этого взрослого общества, таковы правила, по которому оно не живёт, играет…

24.07.2015

Каждый раз, каждый раз я пытаюсь понять, что всё это значит. Твои взгляды, твои слова, твои усмешки. Каждый раз я успеваю придумать себе целую счастливую жизнь, в которой больше нет отдельно тебя, нет отдельно меня. Есть только мы. Влюбленные, образовавшие восхитительную ячейку общества.

Каждый раз ты умудряешься всего несколькими словами опустить меня с небес на землю. Ты не видишь во мне девушку, а я отчаянно скрываю, как сильно тебя люблю.

Френдзона, френдзона.

Кто-то придумал это страшное слово, и оно рубцом отпечатывается на сердце тех, кто действительно в ней оказался.

Интересно, если я тебя поцелую, поможет ли это?

Интересно, если я зайду дальше поцелуев, поможет ли это?

Интересно, если я приду с другим человеком, увидишь ли ты меня?

Я задаюсь десятком вопросов, каждый из которых раскрашивает для меня мир в тысячу оттенков. Твой взгляд теплеет, когда ты смотришь на меня, твоя рука такая надёжная и нежная. Она согревает, когда ты берешь мою холодную ладонь в свои теплые. Ты смеешься со мной рядом, ты грустишь, ты рассказываешь мне свои тайны и ты поверенный моих тайн.

Но как клеймо твои губы в очередной раз выводят.

- Конечно! Ведь ты мой лучший друг…

06.08.2015

- Это абсурд!

Она расхаживала по комнате в джинсах и толстом свитере, он сидел в кресле с чашкой чая с лимоном и наблюдал за её перемещением краем глаза. Статья в потрепанном журнале была куда интереснее, чем её прочувственная и талантливая речь.

- Ты не понимаешь!

Он кивнул.

- Это было просто безобразием.

- Конечно-конечно, - поддакнул он безразлично, переворачивая страницу.

Сколько они знакомы? Год, два, пять, десять. Не с детской скамьи, конечно, просто с очень давних лет. Вначале «друзья», потом «лучшие друзья». Теперь вот даже сложно описать, насколько они близки. Пугающе родственные души.

Поэтому он знает точно, что именно ей необходимо услышать.

- Они хотят невозможного!

- Для тебя нет ничего невозможного, - отвечает он спокойно.

Раз уж его слова вдохновляют её, почему бы не побаловать её, шебутную, ненормальную, неадекватную. Слишком оптимистичную. В её годы смотреть на мир в розовых очках стыдно! А она – смотрит.

- Ты так думаешь?

- Я так полагаю, - сообщил он, вновь уткнувшись в журнал.

В её голосе, когда она спрашивает:

- Ты точно-точно в этом уверен?

Слышится незнакомая нотка.

Он даже задумывается о том, а не прослушал ли чего-нибудь важного, когда она неожиданно вытаскивает из его рук журнал, усаживается на колени и дует губы.

- Они меня достали!

- Они?

- Они! - твёрдо сообщила она, потом вздохнула, потянулась и поцеловала.

Её губы на вкус, как вишня в шоколаде, совершенно пьянящее ощущение.

Он собирается отпустить её, собирается разорвать этот поцелуй, собирается... да мало ли чего он собирается!

Она целует его, а он определённо не собирается её отпускать. Это абсурд, но она сказала об этом сама, а он никогда не считал зазорным подтвердить, что она определённо права, и сделать всё по-своему...

06.08.2015

Она опоздала. Знала, что у него самолёт, что это и последняя встреча перед его долгой командировкой. И всё равно опоздала. Она хорошо знала, что расплачется навзрыд и не хотела, чтобы он её такой видел. Потому что то, что она так давно скрывала, станет явным. А этого она допустить не могла.

Она не могла остаться в его памяти на долгих полтора месяца заплаканной и грустной. Она хотела улыбаться, хотя бы для него, хотя бы ради него. А потому опоздала.

В кафе, где он должен был её ждать она пришла, когда его самолёт был уже высоко в небе.

На зарезервированном столике её ждал бумажный цветок и несколько строк его резким почерком: «Я знал, что ты не придёшь, увидимся через 47 дней».

Через 10 дней, когда она не знала, куда деться, ей принесли букет бумажных маргариток: «Не грызи ногти… 37».

Ещё через 10 дней ей принесли ромашки с крупными лепестками. «Обдирай. 27».

Ещё через 10 дней ей принесли букет из белых-белых лилий, которые она бесконечно любила. Во вложенной записке была подпись: «Осталось 17 дней. Тебе было 17, когда мы встретились».

Ещё через 10 дней ей принесли конфетный букет, из гусиных лапок. «Не знаю, что ты в них находишь, но раз уж тебе настолько по душе эти карамельки, развлекайся».

Ещё через день, он прислал ей книгу с рождественскими песнями на немецком языке. «Коллекционеры меня прокляли! Но…»

На следующий день он прислал ей две заколки, и в записке было сказано: «Да, это намёк. Я скучаю по твоим длинным волосам».

А потом наступило затишье. Она знала, что последние дни его командировок самые тяжелые. Она знала, что он не проживет без кофе и ночи, а ещё знала теперь адрес его офиса.

Кофе по утрам из маленькой кофейни. Горячий ужин в 10 вечера с доставкой в офис. С него станется забыть и не поесть, и хотя бы такую малость она могла ему обеспечить. Оставалось всего несколько дней…

А утром после его возвращения она его ждала. Кофе и малиновый пирог уже были на столе, и бросив взгляд в зеркало, она пообещала себе, что всё будет как всегда.

А он пришёл с букетом цветов, протянул ей с порога кольцо и сказал: «Выходи за меня».

15.08.2015

Говорят жизнь любой, даже самой маленькой армии, не заканчивается, пока цело знамя. Говорят, что если доставить это знамя в храм бога-покровителя, то души воинов обретут покой и обязательно попадут в царство света, священную Вальгалу. Тех же, кто не мог сохранить душу всей армии - своё знамя, ждало забвение и пустые чертоги Хантагра, где можно было ходить вечность и не найти выхода.

Собираясь на свой последний бой, воины не обещали, что вернутся. Они собирались умереть с честью, даже зная, что их души не обретут покоя. Страшная армия врага метала всё на своём пути: села, деревушки, города за каменными стенами, порты, где не дождались своих хозяев крылатые драккары.

И храмы. Армия врага уничтожала храмы, и больше некуда было нести знамена. Враг уничтожал не тела своих противников - их души, и изорванные знамя, одно за другим, становились цвета алой-алой крови. Изорванные, покрытые пеплом от сгоревших груд тел, они словно звали в небо и падали, падали, падали - под копыта врагов.

Воины, отправившиеся на бой, были последними, они были последним оплотом уже павшего королевства. Девушка, двигающаяся сквозь лесную чащу на север, хорошо знала, что она тоже - осталась последней. Она хорошо знала, что никто не придёт на помощь. Там, откуда она ушла, живых не осталось. Её защитили мёртвые, скрыли её и знамя под грудой мёртвых тел.

Она знала, что её найдут, и всё, на что надеялась - что она успеет добраться, что она успеет дойти до места - маленького лесного капища, откуда однажды пришёл их бог.

Верховая пантера пала на рассвете. Знамя казалось неподъемным, кровь хлестала из пробитого бедра, указывая след настигнувшим врагам. Забавляющимся, загоняющим её, словно она была - жертвенным агнцом. Они не убивали, они стреляли, чтобы ранить и хохотали, когда она падала.

А она - не сдавалась. Вставала. И шла. Шла. Словно бы мёртвые помогали ей, удерживая на границе между жизнью и чертогами Хантагра. Она шла, прокусив губу, и тоненькая кровавая полоска превратила её лицо в застывшую маску смерти.

Ещё немного…

Она то скрывалась из вида врагов, то снова появлялась в виду, и тогда стрелы и болты срывались в очередной полёт.

Девушка не чувствовала боли, она слышала бой барабанов и нетерпеливое хлопанье парусов крылатых драккаров, она знала, что её ждут. И её ждали. Прямо перед кругом божественного капища. Их было шестеро: крепких ночных эльфов, которые могли сломать и её, и знамя разом, могли просто переломать об колено.

Они глумились, подходя к ней подобно своре лесных гиен, хохотали, тянули руки - не к знамени, к ней самой. И цепляясь за древко, она терпела, пока с неё снимали доспехи, пока с неё стаскивали одежду.

Последней с её шеи сорвали ладанку с божественным маслом.

Она разбилась с горестным тенькаем прямо под ногами - её самой обнажённой и прекрасной, словно богиня.

Эльфы, умеющие ценить красоту, особенно если она была вот такой - воинственной, покрытой кровью, но не сломанной, отступили всего на шаг, а ей... Ей больше и не надо было.

- Гори! - сорвалось с искусанных в кровь губ.

И масло занялось алым пламенем.

Кожу мгновенно зажгло, кричали эльфы, а она - доползла до круга капища и рухнула на колени, вогнав в землю древко знамени.

Паруса хлопнули в последний раз и развернулись, крылатые драккары уносили души павших в священную Вальгаллу. Деву-валькирию с белыми крыльями за спиной втянули на борт последнего корабля - десятки рук.

А в маленьком капище тело девушки рассыпалось жалящими искрами огня, огня кровавого, огня злобно-яростного, огненная пелена которого распространялась от маленького капища всё дальше и дальше, обращая в прах захватчиков. Последнее деяние бога, чью паству предательски убили, не дав даже отдать последние почести.

Земля насытилась кровью захватчиков, напиталась жирным пеплом после пожара.

Тот год в летописях назвали годом Божественного пожара, огонь полыхал год и три дня, а когда стих - Чёрные Земли стали непригодными для жизни...

И только последнее знамя последней армии полотнищем торжествующего золотого драккара на алом фоне хлопало на ветру, вторя парусам небесных собратьев...

15.08.2015

Он всегда мечтал о совершенстве. О девушке, тоненькой как березка, с вьющимися каштановыми волосами, падающими вдоль нежного лица. у неё должны были быть серые глаза и мягкие нежные губы сердечком. Он знал о ней всё, досконально, она должна была бы быть красивой, обаятельной, умной, начитанной, она должна была быть и отличной хозяйкой, и страстной любовницей, и тихой уютной женой. Он так хорошо её знал, что она даже снилась ему ночами. Только в реальности - не существовала.

Он искал её в прохожих, он искал её в мечтах. Он искал её в жизни и там, где жизнь не оживет - в книгах, фильмах, чужих историях. Но тщетно... Она пряталась где-то там, где даже чужая воля не могла её оживить.

А потом звёзды сошлись, звёзды сплелись в едином ритме, и он её нашёл. Умную красавицу, большеглазую, сероглазую, тоненькую как берёзка. Он любил её так, что даже звёзды завидовали. Он положил к её ногам весь мир, а она принимала, лишь обаятельно улыбаясь.

Она оставалась рядом с ним, потому что он мог больше, больше, ещё больше...

Однажды, когда его спросили, счастлив ли он, ведь он нашёл свой идеал!, он тихо сказал:

- Когда я её искал, я забыл упомянуть всего одно, одно-единственное качество... Она не умеет любить.

Кто знает, действительно ли она существовала или он придумал её и мир привёл её специально для него.

Они так и остались вместе, до самого конца. Она - идеал из мечты, придуманная, восхитительная, прекрасная... и сломленный человек, который смог изменить мир, но не её и не себя...

30.08.2015

На свадьбу она появилась в ярко-алом платье, прекрасная до невозможности и с букетом белых-белых роз в чёрном обрамлении. Она отказалась от пышного праздника, она отказалась ехать и венчаться в церковь. Родители, друзья - его умоляли все перестать встречаться с этой женщиной с опасным змеиным взглядом. Он не внял, не послушал, смеялся. Сделал ей предложение, и она согласилась.

Она пришла на свадьбу, сверкая голодным взглядом.

После росписи чёрная машина, словно катафалк, укатила вдаль.

Через три дня он не вышел на связь.

Через неделю пришла чёрная похоронка. Его хоронили в закрытом гробу, и пытались забыть о том, какое счастливое выражение лица у него было.

А юная вдова пропала, словно её никогда и не существовало.

...Не выходи ночью под полной луной в лес, не смотри по сторонам, не помогай девушке, бессильно плачущей под деревом с огромной кроной. Может быть, и правда плачет она от голода, только голод её не человеческий, только голод её утоляется не кровью, а душой...

01.09.15

Они говорили «это просто ступень ракеты, просто неудачное приземление». Бывает. Люди пошумели и забыли, журналисты умчались прочь, искать более интересные сюжеты. А о том, что глубокой ночью, в город приехал фургон без окон, знал только бомж, спящий на лавочке в парке. Но кто слушает бомжей?

Никто. И никому нет дела до чужой беды. Упавшую старушку увезли на скорой с подозрением на инсульт. Она умерла тихо и спокойно, не приходя в сознание. Ребёнок упал после того, как наступил на ржавый гвоздь. И никому и в голову не пришло связать эти случаи. Да и потом, никто не в курсе реальных цифр, сколько людей поступает в больницу. А они поступали – старики и дети, дети и старики. Вначале несколько, потом десяток, потом полсотни. А потом цифра оставалась на одном уровне, только гробы выносили из больницы.

Городок, около которого упала «ступень ракеты», закрыли военным конвоем. Военные стояли в полном костюме химзащиты. Смеялись под своими костюмами, переговаривались под масками. За оградой умирали люди. Один за другим, один за другим. Испытание новейшего биологического оружия продолжалось, и всему миру не было до этого никакого дела…

02.09.2015

У него была совершенно исключительная Правда. Маленькая, как Дюймовочка, она сидела на его плече, шептала всякие милые глупости и совершенно не мешала жить. Ни ему, ни окружающим. А ещё, под настроение, показывала правду других людей.

Ему было интересно наблюдать за тем, как растут люди и как меняется их правда. Хотя в зеркале он не видел, чтобы менялась его. Но он любил свою Правду и не готов был с ней расстаться.

У соседки была правда как сердитая старушка, она прыгала на плече, дергала свою подопечную за ухо, как ребенка, и что-то верещала, верещала. Зато соседка вначале встала на ноги, несмотря на свое прошлое, а там и выбилась в люди. Носа не драла, на площадке улыбалась, здоровалась, чаще смеялась. И старушка-правда на её плече смотрела мудрыми синими глазами и больше не сердилась.

У соседа снизу правда была с пудовыми кулаками. Такими, как на карикатурах обычно. Глаза большие-большие и кулаки пудовые. Настоящее добро с кулаками. Такими кулаками один раз отоварит и всё, и больше не понадобится добавки.

У соседки сверху правда была какой-то совсем сухой, официальной сухопарой дамой, в костюмчике, при белой рубашечке и при галстуке. И порой ему самому хотелось посоветовать соседке расслабить свой галстук и немного отдохнуть. Но он помнил, что правда у каждого своя - и не лез не в своё дело.

У соседского сына, совершенно безбашенного парнишки, правда была рыжей, рыжей, как Антошка, она подбивала его на шалости и на проказы, и повторяла как заведенная: «Ты ребенок, тебе можно, ты ребенок, тебе можно». Родители на мальчишку рукой махнули давно.

Да и вообще, правд вокруг было много, разных, интересных. Ему было интересно смотреть, как различаются порой человек и правда. И как они порой похожи.

В тот день он бегал в парке. Осень уже вкрадчиво заползала в дома, стучалась в окна, рассыпала льдинки по лужам. Изо рта вырывался парок, и ему было беспричинно смешно, когда его Правда испуганно кинулась прятаться под воротник его толстовки.

Навстречу ему шли дедок и юная девушка. Девушка ему глянулась с первого взгляда. Только правды у неё не было почему-то. А у дедка, невидимый для окружающих, был громадный камень. И дедок, опираясь на трость, всё пилил девушку, пилил, пилил.

- Вот такие самые опасные, - жарко сказала на ухо его Правда, держась ручками за воротник.

Он не понял.

Он встретил их через день. А потом через два. И через неделю. И через месяц.

Девушка бледнела, с каждым днём её живой взгляд становился всё темнее, пустел.

Она перестала улыбаться, больше не смеялась, видя птичку на ветках, больше не шла, словно бы летела, а шла, едва переставляя ноги. Камень на её плечах всё рос и ширился.

Он не мог ей ничем помочь, а потом Правда тихо пояснила:

- Вот что случается, когда свою правду насаждаешь. Вначале убиваешь чужую правду, а потом горб невидимый на спину сажаешь. Такой, который, скорее всего, никогда уже убрать не получится...

Тихо падал золотой листопад. Он смотрел вслед девушке, уходящей из парка и едва волочащей ноги. Как было бы хорошо, если бы люди жили каждый со своей правдой и не насаждали её другим, когда не просят.

В стороне залаяла собака, где-то проехала машина.

Город оживал, а он снова бежал по улице.

Держась ручками за его воротник, его собственная Правда немного повзрослела...

10.09.2015

Он убеждал себя, что они просто друзья детства, что она просто бывшая одноклассница – 10 лет вместе, за одной партой.

Он говорил себе раз за разом, что в этом точно нет ничего такого, но всё равно не мог ей написать.

Она писала первой, всегда менялись почтовые адреса, менялись места, куда её закидывало, неизменным оставался лишь вечер пятницы и её письмо, всегда начинающееся со слов: «А за окном сегодня…»

Он ждал пятницы, как другие ждут деда Мороза, и корил себя, что не может сорваться за ней на другой конец света.

Не позволяла работа. Дела. Семья. Родители бы не поняли, а ещё были сестра и младший брат, которых надо было поднять на ноги.

Она всегда смеялась: «Серый, ты слишком надёжен».

А он парировал в ответ: «Зато твоей легкомысленности хватит на весь класс, ещё и на меня немного останется».

Он всегда ставил себя на последнее место, а она сердилась: «Серый, ты себя не ценишь!»

Она была единственной, ради кого он готов был ценить себя выше. Но только по пятницам от неё шли электронные письма.

Он бесконечно скучал, но ни разу об этом не написал.

Год, два, три – он ждал её, как верный рыцарь, а она всё не возвращалась и не возвращалась.

Это была какая-то пьяная вечеринка у друзей, когда он узнал, что возвращаться уже давно некому. Пампушка-староста пила водку, но не пьянела, смотрела трезвым взглядом, а плакала кровавыми слезами.

Два года она отправляла чужие письма от имени той, что уже давно была по ту сторону Леты. Староста отдала все письма скопом, все бумажные письма, что его любимая писала каждый день.

Положив рядом отцовский револьвер, он раскрыл самое последнее письмо.

В глаза бросились слова.

«Рак. Не могла забыть. Не могла отказаться. Не могла сказать. Знаю, что это письмо получишь, когда меня уже не будет. Прости. Прости. Прости. Я слишком тебя любила. Поэтому, пожалуйста, живи. Живи всегда! Живи за меня – тоже!»

В ту ночь выстрела так и не прогремело в квартире.

Он дожил до ста лет и умер тихо во сне, окруженный детьми, внуками и правнуками. И в памяти его семьи остались его мягкая улыбка, его каменная надёжность и его привычка: в пятницу, ровно в семь часов садиться у окна и начинать письмо. Он начинал письмо в никуда со слов:

«А за окном сегодня…»

А потом сжигал его.

И почему-то казалось, что эти письма всё же доходили до адресата…

23.09.2015

Из всех людей на земле - она была определенно последней, в кого бы он хотел влюбиться. Она. Определенно. Совершенно. Вне всяких сомнений. Была полной противоположностью его идеалу.

Ему нравились симпатичные брюнетки, а она была - рыжей, как огонь. Ему нравились хозяйственные девушки, а у неё из рук вообще всё валилось. Ему нравилось, когда девушка умеет поддержать беседу на любую тему, а она знала только то, в чем была профи. Профи же она была в спорте. Он спорт терпеть не мог.

Он не знал, когда в неё влюбился, и как так вообще получилось, просто в какой-то момент осознал, что ищет её взглядом.

Он не думал о пустяках, о романтике (только не с ней!), он просто смотрел на неё и дивился тому, как можно быть такой? Вот такой - неправильной, живой, огненной, рыжей.

Его бесил цвет её волос, его бесили её короткие локоны, даже не уложенные в элегантную прическу. Это была мальчишеская стрижка и всё! Как так можно?! Как?!

Он вёл в журнале колонку стиля, она вела - спортивную колонку. И кому-то тоже нужно было её вести, но всё же... Всё же!

Она одевалась неправильно и комфортно себя чувствовала в этой неправильной одежде.

Она не терпела модные аксессуары и смела не скрывать этого!

Пила пиво с друзьями на лавочке по вечерам, не соблюдала диет. И только занималась спортом.

Она была рыжим зайцем в его жизни, и если бы смог - он бы обязательно её разлюбил. Он обещал себе, что перестанет на неё смотреть. Он обещал себе, что не сделает ни шага в её отношении.

Обещал, что эта рыжая - не будет иметь к его жизни абсолютно ничего общего!

Он отчаянно клялся себе, давал десятки невыполнимых обещаний. Но когда с работы её неожиданно встретил незнакомый мужчина, в его душе взыграла яростная гордость охотника.

Женщина, которая ему нравится, может принадлежать только ему. Ему одному.

Он забыл про её рыжие волосы, про то, что она ему не пара. Он забыл, что их отношения невозможны, ведь она решительно не в его вкусе.

Он не знал, на что надеялся и во что верил. Он просто старался сделать всё, чтобы она была рядом, чтобы она - стала только его, только для него. А она смотрела строго и гордо, накручивала рыжие пряди на палец, взгляд не отводила и тихо говорила:

- Извини. Ты не в моем вкусе. Извини, нам не быть вместе. Извини. Извини. Извини. Я выхожу за другого.

Он клялся себе, что никогда в неё не влюбится. Ведь она была совершенно не в его вкусе. Он клялся себе, что обязательно отступится и её забудет.

Он дал себе десяток невыполнимых обещаний и ни одно не исполнил.

Он просто приехал, украл её с её же собственной свадьбы и сказал, что не может отпустить.

И это было первое его обещание, которое он смог выполнить.

Она стала в его жизни Рыжим зайцем. И обнимая вечерами её и сына, ероша её короткие рыжие волосы, он смеялся и бессильно спрашивал:

- Рыжая, где ты так долго была?

04.09.2015

- Как поживает объект D27?

- Цикл отработки вот-вот закончится.

Тихие слова летали от одного конца огромной лаборатории до другого вспуганными электронными птицами. Два светящихся силуэта занимались своей работой, и разговор был не более чем последней данью объекту.

- И как успешность?

- Покрывает полностью весь спектр. Говорят, отдел сведения сломал голову, пока соединил линиями и якорными цепями всех с объектом. Хорошо ещё, что у подопытных появился «Интернет».

- Отдел корректирования технологий сообщал, что когда его внедряли, пришлось подопытных устранять пачками. И то остался достаточно опасный пласт, который сейчас подчиняется лишь минимальному контролю.

- В любом случае, никто не знает.

- Никто не узнает.

Силуэты замолчали, вернулись к делам.

В стороне от них, прямо в воздухе, на парящем голографическом экране была карта. В центре - симпатичная девушка, от которой отходили лучи к десяткам людей. Объекту D27 предстояло умереть всего через пару месяцев, а люди вокруг никогда не узнают, что её смерть нужна для того, чтобы они могли жить.

На маленькой, никому неинтересной планете продолжались опыты над живыми двуногими подопытными...

23.09.2015

Её уговаривали, что это не страшно, что это просто так, и совсем нет повода так трястись. Она упиралась руками и ногами, кричала чуть ли не криком и стабильно держалась подальше ото всего, что было связано с этими квестами.

В компании о её фобии хорошо знали и однажды этот вопрос поднимать перестали. И она упокоилась.

Полгода, год… Мода на эти квесты прошла, и она перестала бояться. А потом открыла глаза в незнакомом месте.

… - Да это просто посмеяться! – новенький в компании скалился злобно в лицо остальным, - что она, как недотрога, там ничего сложного! Ключ в верхнем ящике, по коридору налево. А если не выйдет, мы просто через час её оттуда заберём.

…Она не знала, что это кто-то решил просто «посмеяться», она открыла глаза, когда сверху за шиворот упала капля воды. Одна, за ней вторая, третья. Лампочка Ильича под потолком истерически мигала, обещая вот-вот погаснуть.

Окон не было. Не было и дверей. Всего лишь кровать и тумбочка, с выдвинутыми пустыми ящиками. И эта лампочка.

А потом стены двинулись с места.

Она раскачивалась на кровати, захлебываясь истерическими рыданиями, а стены медленно надвигались на неё, медленно. Медленно.

Миллиметр за миллиметром, словно сдирая с неё заживо кожу.

… - Да что вы никак заткнуться не можете?! Ну, пойдёмте вытаскивать её, а разорались тут, как потерпевшие на базаре…

Комната была заперта, ключ подошёл к скважине не сразу. А внутри подруги не было, и всё, что осталось – это кровавое пятно на стене…

07.10.2015

Это был совершенно обычный полёт, будничный рейс до Веги, обслуживаемый экипажем из пяти человек. 52 стандартных галактических суток в полёте, дважды гиперсветовые прыжки, и они практически дома.

Всё просто, всё очень, очень просто. Их было пятеро, обычный костяк обычной команды, это был обычный рейс. И это был отказ двигателей. Кто знает, на ровном месте или нет, но нужно было эвакуироваться. И тогда выяснилось, что эвакуацию выполнить всем невозможно, челнок только на четверых. Один должен остаться на корабле умирать. Они были все одинаковые по званию, все – взаимозаменяемые. Как решить, кто должен остаться? Трое кричали, что хотят жить, что они лучше, что они могут всё, двое молчали.

Одна смотрела в иллюминатор, она никогда не умела отстаивать свою точку зрения до хрипа, до крика. Она просто отлично выполняла свою работу, она была в чём-то даже лучше, но не в экстремальных ситуациях. Вторая – её лучшая подруга, знала об этом как никто другой. Трое, переругиваясь и чуть ли не кидаясь на напарника, бегом помчались в челнок, а они двое смотрели друг на друга.

Им даже не надо было говорить, они всё понимали без слов. В челнок через пару минут села тихая, в слезах. Старшая любимая подруга осталась там, в гибнущем корабле, сказав всего несколько слов: «У тебя есть семья, тебя ждут дети, а мне даже не познать радость материнства. Я пустоцвет. Так что лети, живи».

И она улетела. Третьего ребёнка, долгожданную девочку, она назвала в честь подруги. И жила, за двоих, заставляя себя двигаться даже тогда, когда хотелось опустить руки и сдаться. Но она помнила, что за её спиной – смерть той, которая была самой важной, и жила дальше.

Команда была расформирована, и она долгое время не знала, что случилось с теми, кто улетел вместе с ней, кто кинулся в челнок, спасая свою жизнь, в первую очередь. А потом узнала, но легче от этого не стало, стало только сложнее. Один спился, скатился до уровня жизни бомжа, да и утонул в пьяном виде в декоративном пруду в городском парке. Второй разбился насмерть, хотя магнитобили занимали уже десятки раз награды, как самое безопасное транспортное средство. Последняя прожила пару лет спокойно, а потом сгорела за пару месяцев. И врачи не смогли помочь, больная сама не хотела жить.

Она осталась одна, из всех членов того рокового экипажа. Она осталась жить, потому что за её жизнь заплатили полной мерой, отдав и кровь, и душу, и будущее. Она умерла тихо, в окружении семьи и друзей, а память не только о ней, но и о её подруге – жила в сердцах её близких людей ещё десятилетиями…

28.10.2015

Лес за окном шелестел, покачивал ветвями, скрипел на порывах ветра. От этого леса держались подальше все, кто о нём знал, а тот, кто не знал – кидался прочь, только завидев белые, как снег, стволы и ветви. На этих ветвях никогда не росла листва, на этих деревьях ничего не могло вырасти, потому что они сами были такими, выращенными, из костей девственниц.

В конце концов, куда-то же надо некроманту девать отходы? Кровь шла на декокты, кожа на переплёт гримуаров, мясо он скармливал ручным троллям, а кости копились, копились, мешались, пока ему не пришло в голову, что из них получится вокруг его замка отличный аутентичный лес!

Ветер промчался мощным порывом по костяному лесу, покачался на ветвях, сломал пару и, не заметив, покатился дальше. Скрипели ветви, а по костяному стволу бежали кроваво-алые слёзы…

29.10.2015

Это было поздней ночью. На своем мощном джипе он возвращался из города в загородный дом. На заднем сидении были свалены грудой подарки, в том числе и то бриллиантовое колье с крупными сапфирами, как она и хотела. На часах было около трёх ночи, позади было тяжёлое совещание в верхах. Они выходили на новый уровень, и «большие дяди» решали, как им жить. Решили то успешно, но сколько теперь впереди предстояло работы!

Машина ехала хорошо если под 60, боясь, что уснёт, он даже не топил на газ. А потом около дороги мелькнуло что-то белое! Девочка, с белыми бантами, в белом платьишке и с огромным рюкзаком.

Нога само собой нажала на тормоз, джип рыскнул, сбрасывая скорость почти до десяти километров, проскочил мимо, не задев. Мужчина покрылся ледяной испариной, за эти несколько секунд передумал десятки мыслей, а потом сообразил, что в три ночи никаких девочек с рюкзаками на дороге быть не может, это просто очередная попытка научить водителей соблюдать скоростной режим.

Бросив взгляд в зеркало, ожидая там увидеть плоскую картонку у дороги, он не увидел вообще ни-че-го. Только пустоту. В сердце кольнуло, на это раз на тормоз он нажал со всех сил. Машина, прежде верно слушающаяся, рыскнула и не отозвалась.

Дорога была пуста. Он смог остановиться, а потом кинул нараспашку автомобиль, и со всех ног побежал обратно. Но ни следа, ни единого следа девочки в белом платье с рюкзачком он так и не нашел…

6.11.2015

Всё дело было в тени, она была неправильной. Она сама, если бы ей не сказали, и не заметила бы. Внимание обратила востроглазая коллега, с которой они столкнулись в курилке на улице.

- Опять кто-то кусты оккупировал, - процедила сквозь зубы, - вот неймётся же!

Кусты у офиса были поистине роскошные, что летом, что зимой. И если в теплое время года оттуда слышались охи, да вздохи, то вот в холодное время года кусты превращались в общественный туалет.

Она тоже бросила взгляд в сторону, но характерного шевеления не было, зато тень была. Густая, едва заметная и неправильная.

Что в ней было такого неправильного, она поняла только когда увидела её во второй раз.

Это был поздний вечер, тихо шумели деревья поздней листвой, в стареньких ботиночках хлюпало, и она сосредоточенно думала что лучше, проехать пять остановок на маршрутке или купить пакет молока.

Тень снова была рядом. Одна. Не было того, кто мог эту тень отбрасывать и что ещё более страшное - тень была под неправильным углом. Источник был аккурат за её спиной, а тень… источник ее света должен был быть где-то слева.

Все мысли из головы вылетели. Она запрыгнула в автобус так быстро, словно за ней нечистый гнался. А уже на её остановке тень появилась снова.

На следующий день тень ждала ее, словно преданный пес у работы и двинулась следом. Они так и шли: она, её тень и тень чужая. А потом тень изменилась ещё немного, развернувшись, и ещё, и ещё.

С каждым днём расстояние между этими облачками тьмы становилось всё меньше, а потом его не стало совсем.

… - Слышала, а эта-то уволилась!

- Она же любила свою работу.

- Ну, любила и что? Уволилась! Видела тут её в городе, зуб даю, ты бы её не узнала. Такая краля стала! В мехах вся, в брыльянтах, на меня даже не глянула, словно не узнала.

Две сплетницы рассмеялись, под окном, сгорбившись на первом снегу, плакала маленькая серая тень.

А за вами не идет чужая тень?...

6.11.2015

Первая попытка самоубийства была неудачной. Она отправилась на инвалидную коляску и проводила дни напролет дома - на том же балконе, с которого прыгнула в надежде умереть. Надо было подниматься выше, но кто же знал.

Кости медленно срастались, врачи обсуждали, сможет ли она ходить, пусть со временем, пусть через боль, но вернуться к нормальной жизни.

А она…

Заказала по интернету гантели и качала руки.

Говорила, что это для того, чтобы не обременять родных, а на деле сильные руки нужны были, чтобы совершить… чтобы закончить начатое.

Килограмм. Два. Три. Пять. Семь.

Она качала руки и худела. Легкое тело получится проще сбросить вниз. И, конечно, не с балкона. Крыша лучше, намного лучше.

Это был день, какой-то по счету, она не знала. Это просто был день. Она поднялась наверх. Выбралась на крышу, сломав замок отмычками. Чего только в интернете не купишь! Коляска осталась валяться у лестницы, и ещё колесо жалобно скрипело, вращаясь. Но не было никого, кто мог бы услышать этот скрип.

Ей казалось, что наверху, у края крыши, она обязательно что-то поймёт. Но она ничего не поняла. Поэтому перебросила тело через бортик, разжала руки.

И…

24.11.2015

У него была совершенно обычная внешность. Что-то вроде заслуженного профессора на пенсии. Опрятный, моложавый, с рюкзаком за плечами. Его было очень легко представить за кафедрой и неожиданно предлагающим перенести теорию и отправиться заниматься практикой на выезде. Профессорские очки и добродушно милый взгляд. Она сама не знала, что привлекло её внимание, что заставило её смотреть на него: неотрывно и внимательно. Застарелая травма или этот профессорский вид…

В отражении окна в метро было хорошо его видно. Ехать ей ещё было далеко, и… а впрочем, какая разница почему. Она просто смотрела.

Это была одна из загруженных станций метро. Толпа на выход, толпа на вход, её притиснули к поручням так, что дышать было невозможно. А потом, когда стало полегче - зазвучал крик. Девушка в хорошенькой шубке лежала на полу с неестественно свернутой шеей.

В тот день она не попала туда, куда планировала. Их всех допрашивали полицейские. Она, конечно, как добропорядочный человек, рассказала и о том странном “профессоре”, её данные записали, ей самой - не очень-то и поверили.

А спустя пару дней в дверь раздался звонок. Она ждала соседку, так что даже не спросила “кто”, просто открыла дверь.

Она успела даже осознать, что в этом “профессоре” было неправильным и сейчас, и тогда – кто зимой будет носить тяжелый зонт-трость?

Потом она услышала:

- Хорошие девочки всегда получают свою награду!

И её не стало.

3.12.2015

Она услышала шаги за спиной, когда шла из магазина. Просто по грязи, по слякоти, кто-то, там, за спиной, шаркал. Шарк-шарк. Шарк-шарк.

Время было не слишком позднее, не слишком раннее. Детей уже забрали из школы, а служащие и рабочие ещё не возвращались. И на улице, как назло, никого не было. А за спиной шарк, да шарк.

Мимо детской площадки, свернув за угол… и снова на улице не души. Страх был ещё не слишком ощутимым, он просто был, он уже намекал, что совсем рядом. Очень хотелось побежать. Но бегать по гололёду - не слишком разумное дело, особенно, когда возвращаешься с покупками. Шарк…

Всего несколько минут от одного дома до другого показались настоящей бесконечностью. А впереди! Впереди была открыта дверь подъезда! А значит - там люди, значит, можно будет скользнуть в дверь и побежать наверх! Быстрее…

Шарк. Шарк.

Шаги за спиной стали ближе. Дверь подъезда плавно и мягко закрылась, когда она была уже у соседнего подъезда.

Шарк-шарк.

Руки тряслись, когда она вытащила ключи от домофона. Шаги пропали, но возникло ощущение, что кто-то дышит в затылок и сейчас ударит!...

Она круто повернулась. За спиной никого не было. Улица всё так же была пуста… и ни-ко-го.

Ноги ослабли. Сердце колотилось где-то в горле. Она закрыла за собой дверь, поднялась на свой этаж. Закрыла за собой входную дверь, вначале на ключ, на два оборота, потом задвинула металлическую защелку до упора. Стянула кроссовки и поняла, что не может больше сделать ни шагу - так и осела, там, у стеночки.

Обошлось. На этот раз обошлось…

04.12.2015

Порой ей его не хватало до ужаса, его улыбки, голоса, слов, рук, его беззлобного подтрунивания и его насмешливого взгляда. Ей не хватало его тепла, она отчаянно скучала по их борьбе за самое теплое и легкое одеяло, которое ближе к утру оставалось скомканным в ногах, а они спали, прижавшись друг к другу.

Порой она радовалась тому, что они так далеко друг от друга. Никто не забирал у неё чашку дежурного кофе, никто не смеялся над её “две ложки сахара и кусочек лимона”, никто по утрам не рекомендовал не пугать отражение в зеркале. И главное, тюбик с зубной пастой всегда был закрыт!

Но это были такие мелочи… И она снова и снова скучала по нему, закрашивая квадратики календаря. И снова и снова убеждала себя, что она сильная, что с этим она тоже справится. А где-то далеко-далеко от неё до ужаса скучал Он.

По её улыбке и смеху, по её возмущенной мимике, когда он забирал у неё кофе, по её дурацким пушистым пижамам. Он скучал даже по этой возне перед сном. И хотел её увидеть.

А потом, в очередной раз забыв закрутить тюбик зубной пасты, он даже радовался, что она далеко. Что никто не разбрасывает эти бесконечные фотографии, не ругается по телефону на разных языках, и в кухне не пахнет лимоном, и ванная не заполнена шоколадным паром её любимого геля.

Но момент проходил, он закручивал зубную пасту, делал себе кофе с лимоном и сердито смотрел на календарь. До конца её командировки оставалось ещё больше трёх недель…

23.12.2015

Подборка за 2016 год

Подборка за 2017 год