Знакомая до боли калитка из профлиста, за которой в сонной тишине притаился дачный участок. Она всегда чуть-чуть скрипела, когда её открывали, из-за того, что покосился столб по весне.

Он открыл калитку, чуть морщась от пронзительного скрипа. Он всегда его раздражал. Вошёл, ожидая, что его встретят, но на участке царила тишина. Не бормотал телевизор, не позвякивали инструменты, не гудела газонокосилка.

– Бать? Мамань? Лисёнок? Вы где?

В ответ тишина. Он чуть нахмурился. Ну, не спят же? Да и машина на месте…

Дверь дома открылась со стуком, и на крыльцо вышел отец. Вышел странно, пошатываясь. А потом повернулся. Глаза – пусты, лицо – в крови. Чужой крови.

А потом он кинулся к сыну.

Чисто машинально молодой мужчина подхватил лом и врезал по голове зомби. Наотмашь.

Брызги залили стену, но он видел не их, он видел маленькую фигурку в детском халатике. Дочурка…

Она вышла на крыльцо вслед за первым зомби, и её глаза были так же пусты.

Она кинулась к прибывшему, но совсем не для того, чтобы его обнять, не для того, чтобы быть подхваченной отцом на руки, она кинулась, чтобы его убить

Лишь в самый последний момент, почти случайно, онемевший от ужаса мужчина, пронзил её прежде прекрасное личико ломом.

…Рывком вскочив на кровати, мужчина дрожащей рукой отёр лицо… опять. Опять этот проклятый кошмар… и опять не получилось с ним совладать.

– Папа, всё нормально? – ладошка дочери коснулась его руки. Барс удивлённо на неё уставился, но малышка стояла с его стороны их с Евой постели и улыбалась своей очаровательной улыбкой.

– Лисёнок?

– Да, папа, – малышка погладила его по плечу. – Спасибо, что спас меня. Не дал остаться такой…

– Кроха… – он протянул руку, едва проталкивая через сжатое спазмом горло слова.

– Всё хорошо, папа! Правда! – она улыбнулась, поймала его руку. Тёплая… – Но тебе пора идти дальше. Не вини себя. И вообще. Я братика хочу! А у тебя и мама для него есть! Она хорошая!

– Алиса?.. – Барс посмотрел на сладко спящую рядом Еву, чему-то улыбающуюся во сне. – Ева?

– Да, – дочка чмокнула его в щеку и направилась к двери. – Она хорошая, правда! И братика я хочу! – Подумав, малышка остановилась у выхода, обернулась и, лукаво на него уставившись, заявила: – И сестрёнку хочу тоже!

Показав язык, дочь скользнула за дверь.

– Пока, папа!

Барс посмотрел на чуть светящуюся для него перламутром жену, успел уловить постороннее свечение…

И проснулся.

Могучие плечи дрогнули раз, другой… и он захохотал. Тихо, но совершенно безудержно, как человек, наконец сбросивший невыносимый груз вины… и увидевший, как над ним пошутила проказница-судьба.

Ева была права, надо было просто досмотреть сон…

– Пушистый-мурчистый, – сердито буркнула Бесёнок, открывая сонные-сонные глаза, – я, конечно, понимаю, что вибрирующий матрас – это новое слово моды, но я хочу спа-а-а-ать. Если ты мне не дашь спать, я тебя сейчас покусаю!

Заметив, что на хохочущего мужа её слова не производят никакого впечатления, Ева плавно перебралась на ноги к Барсу, внимательно посмотрела:

– Что-то хорошее случилось?

– Ты была права, – слегка отсмеявшись, Барс смотрел на неё светящимися в темноте глазами. Зрение изменилось во сне, и пока ещё не вернулось к норме.

– Я всегда права, – ни на миг не задумалась Ева, потом потыкала мужа в плечо. – Но в чём именно я была права?

– Надо было просто досмотреть сон, – муж опять завибрировал, заходясь смехом.

– Ммм, – Ева похлопала ресницами, – ты досмотрел сон?

– Досмотрел!

– И поэтому ты смеёшься так, что у меня изнутри от тебя всё вибрирует! Что ты видел?

– Лиска действительно поблагодарила… А потом заявила, что требует братика и сестричку, и ты, как мама, ей нравишься.

– Это хорошо, что нравлюсь, – Бесёнок снова перебралась обратно к тёплому боку мужа, устроилась на его плечо и сонно зевнула, – но сон в руку, да.

Муж подавился смехом.

– Ты..?

– Я хочу спать! А ты мне мешаешь! – фыркнула Ева сердито, потом снова подняла голову, – надо было аккуратнее гонять мои галлюцинации. Догонялись. Анализы показывают, что станешь папой. Но если ты сейчас не дашь мне поспать, то ты об этом не узнаешь, потому что я стану вдовой!

– Охренеть… – выдохнул Барс, тряхнул головой. – Спи… Я слишком в шоке для толковой реакции.

Впрочем, ребра Бесёнка чуть затрещали от того, как её крепко обняли.

И опять объятия стали бережными и уютными.

– Сладких снов… будущая мама, – тихонько хохотнул ещё не осознавший всего мужчина.

Но уж точно теперь он был готов с радостью принять эту новость, не испытывая страха, что опять не убережёт. Теперь, если мир решит даже просто косо посмотреть на его семью – мир сгорит в огне.

– Сладких снов, – пробормотала Ева, уже почти уплывшая в царство Морфея.

Вот уж кто-кто, а она не сомневалась ни единой секунды в том, что её муж сможет защитить их семью ото всего на свете. Ева спокойно спала, и сон её был невесом.

Уснул Барс.

Спала Русь, за исключением тех, чей долг состоял в том, чтобы ночью состоять на службе.

Не спали военные города. Среди военных был чудовищный раскол, и он только креп и ширился с каждым часом.

Не спал замок Бран в Румынии. С каждым часом метр за метр деревянный форт отвоёвывал территорию у окружающего мира.

Спал Сонм Рати, только недавно узнавший о том, что их лучшая дрессировщица, которую любили даже дикие животные, уже не вернётся обратно. Сплетни, слухи курсировали до первого и последнего окрика, остальные версии строились уже в уме каждого. А некоторые так вообще были достойны отдельного рассказа.

Спали маленькие и крупные общины и поселения.

Спали лагеря, в которых усталые люди под охраной военных стремились к новой земле, новой жизни, новой надежде.

По всему миру то, что ещё недавно было спящим мешком жути, просыпалось к жизни, чтобы обрести новую форму. Форму, которой для движения больше не требовалась еда. Форму, для описания которой слово «зомби» больше уже не годилось.

Форму седьмого греха.

Конец второй книги