База Искателей

Что ж за невезение-то такое. Опять укусили…

Но кто ж мог ожидать, что привычные тупые зомби могут быть и не тупыми? И вообще, что это была за паранормальщина? Почему его приказ парализовал тело? А ещё эти глаза… жуткие глаза цвета ртути, без разделения на радужку и зрачок. Аж мурашки по телу.

- Папа! – задорный смех дочери разрезал душный мрак забытья. В этот раз всё развивалось намного быстрее, видимо яд этого искажённого был в разы токсичнее… Да ещё и Ева обещала ускорить процесс, чтобы повысить его шансы. Действительно, лучше перетерпеть быстро всё, чем надеяться, что ему хватит сил на растянутый цикл.

- Алиса… - прошептал он пересохшими губами. А может ему только показалось.

Сколько… Сколько … прошло? Час? День? От жара ехала крыша.

Алиса… Лисёнок… Говорят, время лечит. Но не всё и не всегда. За минувшие месяцы его боль почти не притупилась. Он ни с кем не делился этим, но боль не отпускала.

Он скучал, скучал по своему Лисёнку. И ему до сих пор снилось то утро, когда он приехал за ней к своим родителям… а там его ждали два зомби и труп. И каждый раз он просыпался в холодном поту, а уснуть уже не мог.

Немного помогало уютное посапывание Евы под боком. Вслушиваясь в её ровное спокойное дыхание, ему удавалось провалиться в дрёму, иногда даже до утра.

Другие находили родственную душу, сближались, делились тяготами и болью, раскрывали свои печали священнику, находя в этом облегчение и утешение. Он – нет. Он просто не мог заставить себя вывалить на кого-то то, что терзало его изнутри.

Для большинства он был лидером. Не имеющим слабостей, неуязвимым, лучшим.

Возможно, раздели он с кем-то свою ношу – было бы легче. Возможно не будь он настолько измотан – всё сложилось бы иначе. Возможно.

- Папа, пойдём играть!? – дочь улыбалась, тянула куда-то. Она была очень добрым и весёлым ребёнком. Не плакала, даже, когда мать ушла навсегда, вычеркнув их обоих из своей жизни.

- Да, лисёнок, сейчас пойдём… - ответил он с улыбкой, поддаваясь.

Размеренное попискивание приборов доносилось словно издалека. Влажная тряпочка, отирающая лицо – казалась сном. То, что было в его голове, казалось реальнее, страшнее, важнее, ценнее.

Бред накатывал волнами. Отступал, снова накатывал, снова отступал.

Ему мерещилось всякое… искажённые, сражения, смерти, схватки. Знакомые и близкие, уже умершие и ушедшие, зовущие к себе, ставшие искажёнными и тянущие к нему руки.

Ева как-то говорила, что из укушенных в первый раз выжить имеет шанс одна сотая процента. Фактический процент намного ниже, потому что никто не даёт им такого шанса.

На втором укусе шанс в сто раз меньше. Информации по третьему укусу не было вовсе.

К чему эта информация? Скорее всего рядом сейчас сидит Ева и рассуждает вслух.

На миг вынырнув из бреда, он увидел алые глаза и белые волосы. Ева действительно была рядом, сидела на краю его постели и смотрела. Внимательно. Выжидающе.

И вновь девятый вал галлюцинаций. Он вновь оказался на той злосчастной парковке, куда его скинуло взрывом. Море гниющих тел наползало на него, погребало под собой. Жадные пальцы и зубы искали брешь в броне, пытались сорвать толстую кожу, а он слишком медленно приходил в себя.

Он ни с кем не обсуждал, как выбрался оттуда. Зачем рассказывать, как буквально рвал зомби голыми руками, разносил им головы ударами шлема, когда потерял нож.

Да, можно было рассказать, как это было, каково было ощущать подступающее отчаяние. Понимать, что, даже если он вылезет – добираться до своих ему предстоит пешком.

А потом вдруг, во вспышке боли, осознать, что добираться-то теперь и не придётся. Нечего зомби делать рядом с ребятами.

И даже в таком состоянии всё равно идти. Двигаться к своим, в надежде, что вирус не победит.

Это было страшно… и не стоило никому этого рассказывать. И потому, что перепугаются ещё больше. И потому… что нельзя было позволять себе ни единого момента слабости. Нельзя.

Один жалеющий взгляд, и он может просто сломаться.

Барс опять провалился в омут бреда, где общался и играл с давно умершей дочерью, шутил и смеялся, учил или просто смотрел, как она играет или спит. В его снах не было бывшей жены, она давно стёрлась из его жизни. Зато теперь там была другая женщина. Женщина с алыми глазами и белыми волосами. Совсем не такая, как обычные люди, но… родная. Чем дальше, тем больше в его снах было базы, тем ближе он подходил к двери, за которой лежал на самом деле. А, когда дверь открылась… он проснулся.

Измождённый, в холодном поту и с безумной слабостью, но – живой.

Рядом дремала в кресле Ева, прижимающая к груди свой рабочий планшет с информацией по опытам.

- Жив… - прошептал он, падая обратно на насквозь мокрую подушку. – Мать твою, получилось…

«Только вот… зачем?» - мелькнула в сознании предательская мысль, и он прикрыл глаза, борясь с тошнотой.

Стоило ожидать того, что случится дальше. Слух у Евы был действительно сверхчеловеческий, и изменения в дыхании своего пациента она услышала ещё в тот самый момент, когда мужчина сам даже не осознал толком, что проснулся, что вынырнул в реальность.

Мягкая влажная тряпочка скользнула по лбу Барса, стирая испарину, и мягкий голос позвал:

- Пушистый?

- Не напушусь… мокрый, как выдра… выдр… - мужчина слабо улыбнулся, приоткрывая глаза.

- На приличную выдру ты не тянешь, - категорично отрезала Ева, продолжая своё дело. - На неприличную, впрочем, тоже.

- Уже хорошо… У тебя пальцы холодные, - откровенно промурлыкал мужчина, с трудом ловя ладошку Бесёнка и прижимая ко лбу. - Как ты тут?

- О! - просияла Ева, - я просто чудесно! Я великолепно! Это такое чудо! Такое восхитительное… ммм. Ты себе не представляешь! Но я тебе чуть попозже расскажу, пока не мешай мне. Я не буду спать с такой мокрой… недовыдрой!

- Я полагаю, в мокрой койке ты тоже спать не захочешь… А это значит, что мне надо вставать. Я правильно понимаю?

- Прррравильно, пушистый-мурчистый, ты всё правильно понимаешь, но для начала надо закончить то, что я делаю сейчас. Потом я тебя ещё раз вытру. Так что пока полежи, не рыпайся. Подыши спокойно. Мне надо тебя послушать. Сердце ещё пока частит, температура не очень нормализовалась. Но это уже не сорок четыре, а приличные тридцать восемь и два. Для твоего организма это не тьфу, но уже близко к этому. И то, только потому, что ты ещё не пришёл в себя. Месяца через три-четыре такая температура, если вдруг в твоём теле и заведётся, это пойму разве что я, когда ты будешь прижимать меня к холодной стенке.

- Не дразни… Боюсь вот как раз прижать тебя сейчас к холодной стенке мне сил не хватит… Хотя… - Барс задумался. - Расскажи пока, что я пропустил? - попросил он, опять закрывая глаза.

- Никаких хотя! - мазнула влажная уже согревшаяся тряпочка по кончику носа, и тут же пропала, чтобы вернуться уже приятно прохладной. - И не расскажу. Завтра, всё завтра. Сейчас самое главное - ты, только ты и ещё раз ты. Ничего страшного не случилось. Никаких трагедий не произошло. Потерь не состоялось. Остальное подождёт до завтра.

- Это что же, они настолько все взрослые, что я могу в отпуск иногда ходить?!

- Конечно, - согласилась Ева, отходя куда-то в сторону и продолжая говорить. - И в отпуск тоже, и не в отпуск. И выходные даже иногда можешь себе позволить. Ну… хотя бы раз в месяц… или даже раз в две недели…

- Не, вот уж это сказки… не верю! - он опять открыл глаза, ища взглядом Еву.

- Не верь, - лукаво согласилась она, снова появляясь в поле его зрения. Женская кожа светилась мягким перламутровым цветом, резко констатируя с почти чёрным кружевным бельём. И ещё более вызывающим контрастом была алая-алая ленточка, завязанная на бюстгальтере Евы. - Но, если честно, я тебя немного обманула. Перестилать кровать не надо. Мы это делали примерно за полчаса до твоего пробуждения. Ко мне Иваныч в гости заходил.

Мужчина невольно залюбовался. Для него свечение кожи Евы и так было его личным чудом, а уж так оформленное… Барс даже невольно задумался, а может ему всё же хватит сил…?

- Невероятно выглядишь, - почти прошептал он.

- Я старалась, для тебя.

- Я оценил… Иди ко мне? - Барс приподнялся на локте и протянул руку своему Бесёнку. Именно своему.

Ева улыбнулась, скользнула и прижалась холодным телом к обжигающему боку Барса, уткнулась в шею, довольная:

- Как хорошо, что ты проснулся. Я столько всего хочу тебе рассказать…

- Рад буду послушать все, что ты захочешь рассказать, - прижал он к себе Еву крепче, пробежался пальцами по её спине.

Бесёнок довольно потёрлась кончиком носа о плечо Барса, поймала одеяло, натянула на себя и мужчину.

- Спи, - велела она твёрдо. - Поскольку ты мой опыт, а я учёный, ты должен меня слушаться. И сейчас ты должен спа-а-а-ать, а завтра, я так и быть, даже объясню тебе, почему ты - мой самый долгожданный, самый лучший, самый изумительный и замечательный новогодний подарок!

Мужчина негромко рассмеялся.

- Ты не представляешь, как я успел соскучиться… Хорошо, будем спать. И я буду с нетерпением ждать твоего рассказа!

Мягкие губы коснулись плеча Барса, но это был единственный и последний признак того, что его услышали и запомнили и даже заодно пообещали. Спустя мгновение Ева уже спала, тесно-тесно прижавшись, словно боялась, что украдут, заберут, отберут, лишат её этого сокровища, её драгоценного эксперимента…

…На следующее утро Барс проснулся снова первым.

И, пожалуй, это был первый раз за очень долгое время, когда он не то, что не спешил приступить к бесконечному списку дел, а даже шевелиться не собирался. Во-первых, хотя его тело сделало значительный рывок к восстановлению, он ощущал, что все ещё не до конца здоров. А, во-вторых, в его руках трогательно сладко спал его прекрасный, очаровательный, проказливый Бесёнок.

Ева же просыпалась с крайней неохотой, зевнула, потянулась, поёрзала, снова зевнула, потянулась и устроилась удобнее, сойдясь со своими мыслями на том, что дела подождут, а поспать на тёплом пушистом ещё может статься выдастся нескоро, слишком много дел его ждало, слишком много.

И было то, о чём она тоже хотела его спросить. И рассказать.

И спросить.

Но спросить было больше. И спросить было важнее.

- Пушистый, - пробормотала она. - Тебя клюнула птичка-жаворонок в темечко? Ты чего подорвался?

- Пушистость подсказала, что если я срочно не проснусь, то упущу возможность полюбоваться спящей тобой, а что, Бесёнок? - мужчина пригладил её волосы.

- Любоваться растрёпанной бабкой ёжкой, - зевнула сладко Ева. - Пушистый, у тебя крайне стрёмные вкусы местами…

- Вот не надо, я геронтофилией не страдаю. Так что, разве что «дева яга» тогда уж. Хотя, ты просто мой Бесёнок.

- Дева-Яга? - повторила задумчиво Ева и засмеялась. - Слушай, мне нравится. Надо будет попросить Марину мне табличку такую сделать. Из глины сделать бляшку и красками раскрасить!

- Попроси. У неё теперь есть с чем и чем работать. Глиняная будет симпатичнее, чем медная, - задумчиво протянул Барс.

- Вот я тоже так думаю… Итак, Пушистый, с вопросов или ответов? Или по очереди? За один твой ответ один мой крупный или два мелких?

- Я не знаю, о чём ты, так что раз мы в твоих владениях, то… ты и выбирай.

- Тогда буду вначале задавать вопросы, - Ева задумчиво перебралась на грудь к Барсу, чтобы на него смотреть, хотя алые глазищи ещё были сонными-сонными. - Что тебе снилось, Пушистый?

- Да много чего… - удивлённо ответил Барс, поглаживая бока и спину «Девы Яги». Такого вопроса он совсем не ожидал.

- Расскажи?

- Прошлое, в основном… И до всей этой кутерьмы, и то, что было потом.

- Въедливое у тебя прошлое, что не отпускает, сидит в тебе и не выходит. Давай вытаскивать его наружу, - и вроде бы звучало всё несколько… с долей подначки, но говорила Ева крайне серьёзно. Она не была психологом, она не любила людей. Но вот то, что иногда несказанное становится комком в горле, который может и удушить ненароком, хорошо знала. В том числе и на своём опыте. Потому и хотела разобраться в том, что именно не отпускает мужчину. Её мужчину.

- Да, - криво усмехнулся Барс, поняв, о чём она. Видимо он говорил, пока бредил. Лишь один кусочек прошлого держался за него мёртвой хваткой, не отпуская. Да уж, действительно, мёртвая хватка… - Мне снится дочь.

- Папина дочь. Любимица-малышка, самая лучшая и самая красивая?

- Я один её растил, - пожал плечами мужчина. - Но нет, не в этом дело. В то время, когда я переживал первый укус, она была с моими родителями. Когда я приехал за ней, то своими руками снёс ломом голову искажённому с лицом моей дочери. Не только ей, но снится именно она.

Ева взглянула расстроенно-растерянно.

- Сколько ей было, пушистый?

- Через месяц должно было исполниться шесть.

- Мой пушистый-мурчистый… Такая малышка… Как же ей повезло…

Барс удивлённо-вопросительно взглянул на Еву. Что-то вот подсказывало ему, что «повезло» ей отнюдь не с отцом.

- Что она так быстро ушла… туда, где она в безопасности от всего это кошмара и ужаса. От этих страхов. От мёртвых и от живых. Такая малышка могла бы насмотреться такого, что в свои шесть была бы старухой душой и телом…

Мужчина помолчал некоторое время, осмысливая сказанное.

- Ты права. К тому же ребёнок может просто сойти с ума. Но от этого не легче.

- Ну… Зря. Пушистый, поверь циничной Деве Яге, просто поверь на слово. Сейчас вокруг идёт война… В этой войне нет правых и нет виноватых. Есть те, кому повезло уйти. Есть те, кому не повезло выжить. И есть те, кто обречён на участь куда более страшную, чем смерть… И дальше будет только хуже, только страшнее…

- Хуже?

- Это уже к моим ответам… Но да, гораздо хуже. И я понимаю, что … тебе сейчас больно даже слышать такие слова… не то что вслушиваться в них или принимать на веру. Но то, что она уже там, к счастью. И больше того. Если бы не она, большая часть тех, кто собрался сегодня на этой базе - погибли бы. В ту ночь, когда вы убегали, будь они без тебя - Белка бы не выжила. Будь ты с ними с дочкой - Белка бы всё равно не выжила. А девочка потеряла бы спокойный сон, вскрикивала от кошмаров каждый час ночи. И ты бы увидел, как среди прядей твоего любимого солнечного ребёнка запутываются первые седые пряди. Весь караван беженцев бы погиб, зайдя в ловушку. Потому что тебе было бы не до искательских вылазок, и ваша компания не повела бы беженцев в другое место. Да и вы сами вряд ли обнаружили бы эту базу. Погибли бы те, кого ты спас, когда ездил специально за ними… две девочки-зайки и мальчик-Айболит. Будь у тебя на руках ребёнок, ты бы никуда не поехал… Мне очень жаль, пушистый. Но нам всем повезло. Твоей малышке, потому что она ушла счастливой и любимой, и ушла окончательно. Всем, кто здесь собрался, потому что они выжили только благодаря тебе. И я в том числе, не забывай об этом.

Барс мог бы ответить резко, мог бы сказать много обидного… И опять не стал. Ева была права. Да, самому ему не становится легче спать от того, что из-за смерти Алисы все эти люди живы… Но Ева права. Если бы дочь была жива, он бы не попёрся в глушь «искать смысл жизни», а, точнее, умирать. А если бы и оказался там, в том караване, то посторонние его бы не волновали. Он бы беспокоился только о дочери. И в вылазки не факт, что ходил бы. Как минимум, не так далеко и часто. Он бы боялся за себя, потому что ему надо было бы вернуться. А так… от подобных вылазок не было бы никакого толка.

Барс вздохнул, погладив щеку Евы пальцами.

- Ты права.

- Но тебе от моей правоты кисло, - засмеялась Бесёнок. - Словно ты не половину лимона съел, а целый лайм сразу.

- Не отрицаю.

- Посмотри на тех рыбаков, - предложила Ева, потягиваясь, - посмотри на то, как дочь шарахается от родного отца. Посмотри на её стылые мёртвые глаза. И подумай о том, что она многого не насмотрелась. Её успели спрятать до самого ужаса и кошмара. Плюс к тому же, она девочка уже достаточно взрослая… Поставь именно на её место свою малышку? Подумай. А потом представь, что малышка прошла бы с тобой начало твоего пути.

- Уже представил. Потому и говорю, ты права.

- И вообще, - легкомысленно заговорила Ева. - Досмотри сон со своим кошмаром до конца. Ты же всегда просыпаешься в самый пик. А ты досмотри. Как зомби с лицом твоей дочери становится снова твоей дочерью и как она говорит тебе: «спасибо, папа».

Барс вытаращился на Еву. Вот это уже прозвучало абсолютно внезапно.

… И ведь она не знает, что было в конце его галлюцинаций…

Ева тем временем поёрзала, устраиваясь удобнее, задумалась, свесилась наполовину с кровати и вернулась обратно с термосом в руках.

- Лизонька мне сделала отварчик на травках. Они с Иванычем на этой почве скорефанились, а уж когда увидели, что мы из растений привезли, так там такое счастье было. Теперь полбазы из тех, что не в картине, шарахается от любого предложения выпить экспериментальный чай номер… уже пошли за три сотни, а карантинным шарахаться некуда. Но Лизанька добрая, туда отправляется только чай проверенный.

- Это она не права… - хохотнул мужчина.

- Это ты просто ещё не попал в область их досягаемости. Так что вот попробуешь пару десятков разных отваров, я на тебя посмотрю.

- Так потому и пускай на карантинных пробует, их пока не жалко мучить!

- Так потому и не пробует, что их как раз жалко!

- Потому я и говорю, что она не права!

- Права. Они же даже никуда деться не могут! Даже отказаться. Ну, чего их сразу обижать и травить? Пусть пока ещё оклемаются и в себя придут. Вдруг кто-то будет полезный, а туда же, отравлен чаем!

- Полагаешь, лучше травить чаем беззащитных «свободных» жителей?

- Да! Они могут выбрать стаканчик синенький или стаканчик зелёненький! Или сбежать при появлении Лизоньки!

- Это что ж мне теперь ходить с собаками, чтобы, как почуют, сразу драпать?

… Ева промолчала, отведя смеющиеся глаза в сторону…

- Она и до животных добралась?!

- Ага.

Барс возвёл глаза к потолку.

- Кошмар…

- Им вкусно.

- И ты ещё говоришь, что мне можно в отпуск ходить и выходные брать…

- Можно! Потому что у тебя просто собаки неадекватные, а не Лизанька.

- В смысле?

- В прямом. Напали, выбили из её рук стаканы. С удовольствием всё вылакали, а потом за ней бегали и требовали ещё.

- Офигеть… Это мне теперь ещё и поилки с чаем для них держать!?

- Да нет, - флегматично отозвалась Ева. - Это было временное… побочное… явление. Я немножко… с ними поигралась.

- С этого момента поподробнее, пожалуйста, проказница…

- Я хорошая, - насторожилась Ева, - я ничего в них не вносила. Ты не любишь, когда я порчу твои игрушки.

- Ещё бы… Рассказывай, в общем.

- Ну, что тебе рассказывать, - насупилась Ева. - Я взяла у них анализы… И это опять из того широкого спектра ответов, которые … которые. Это очень надолго. А тебе надо поесть. Бульончик, конечно же, ничего серьёзного в ближайшие два дня нельзя. Но поесть надо. И умыться. И переодеться. И чай выпить.

- Ева… Защекочу же…

- И в душик, - протянула Бесёнок, - ты же мечтаешь об этом. Вот и топай.

- Отмазываться нехорошо

- Да я разве отмазываюсь! Я просто забочусь о тебе и о твоём здоровье…

В женском голосе так и читалось: «Ты мой эксперимент, вот и не искажай результаты».

- А… Ну, допустим.

- Вот, давай, иди, - помахала Ева ладошкой. - Я расконсервировала местный жилой блок окончательно. Пока включена только душевая, а ещё там у меня есть маленький бассейн! Такой чудесный!!! Ты себе не представляешь! Но для его подключения надо включать всю систему водоснабжения, которая обслуживает мой блок. А она подключена к этажу ниже. К счастью, тот этаж аккурат жилой. И вот когда туда переедут обитатели карантина… Ммм… Сколько счастья мне будет. Пушистый, не заговаривай мне зубы!

- Хорошо… - Барс сел… затем встал… не отпуская Еву, разумеется. - Веди.

- Не-е-ет! Пушистый, - засмеялась Бесёнок. - А я пока схожу за завтраком. Ненормальным для тебя и вкусным для себя!

- Мм… а что мне за это будет?

- Еда! И я не буду выносить тебе голову!

- Будешь, ты мне обещала много информации. А еды ты мне и так грозилась не дать… только воду какую-то.

- Ну, и подумаешь, - ухмыльнулась Ева. - Пушистенький, давай, отпускай меня и топай. Раз уж ты меня разбудил, так я хоть поем с утра…

- Я тебя сейчас есть буду…

- Ладно-ладно. Сухариков к бульону тоже дам…

- Сколько я провалялся?

- Трое суток с «входящим» днём. Сегодня четвёртые сутки.

- Ну, это не много. Так что не вижу препятствий для нормальной еды.

- Я вижу, - нахмурилась Ева. - Хорошо так вижу. Пушистый, вначале бульон. Потом, когда проверю… всё проверю, уже вечером сможешь что-то лёгкое съесть. А пока даже не думай.

- Хорошо, вот теперь - слегка убедила…

- Рада слышать, что ты прислушался к голосу рассудка. А теперь, Пушистый, отпускай меня. Я эти дни из лаборатории не вылезала. Поэтому не откажусь поесть горячей нормальной еды. А ты не откажешься вымыться. Заодно и проверим, не пришлась ли оплеушка на кожу.

- Хорошо-хорошо, - мужчина усадил Бесёнка на койку и, легко её поцеловав, пошёл в сторону душа.

И вслед ему неслось:

- Хороший мальчик!

- Зараза… - вздохнул. - Поем - устрою тебе…

- Буду ждать, - пообещала Ева, выскакивая за дверь.

Есть действительно хотелось, и, чем дальше, тем больше.

Ведь если Барс всё это время был на капельницах с питательными веществами, сама Ева за это время поела всего дважды… И спала в общей сложности всего три часа…

К моменту её возвращения Барс уже принял душ, переоделся в чистое и сухое и развалился в кресле-мешке в комнате отдыха лаборатории. Непривычно было никуда не спешить и ничего не делать… но, в общем-то, приятно. Более того, одну вещь, крайне важную, он все же сделал.

Барс прибыл в лабораторию со своими вещами, так что его планшет был здесь. И он сделал то, что планировал. Сменил себе и Еве семейное положение.

«Мой Бесёнок, и точка», - мысленно хохотнул он, придумав продолжение своего коварного плана.

К моменту же, когда открылась дверь, мужчина просто валялся в мягком кресле и подсчитывал, хватит ли ему материала на его задумку.

Вот только, когда Барс повернул голову на звук, в комнату вошла не Ева… вернее… не только Ева.

Всё, что оставалось Барсу, глядящему на ввалившуюся толпу, это удивлённо хлопать глазами.

- О, Царь-батюшка проснулся! - возопил Ёжик прям от двери.

Кама, закатив глаза, легко-легко погладила его по голове.

- Перегрелся, милый. Совсем перегрелся.

- Не стойте в дверях, - буркнула Ева сердито. - Эти пироги сейчас с меня свалятся!

- Проходи, проходи, и ты, Камушка, давай, проталкивай своего колючего, - проворчал с добродушной улыбкой Иваныч.

- Бесёнок… А это ты их мне скормить решила, да?.. Так я не ем человечину… к тому же, от этих людей у меня будет адская изжога! - нашёлся с ответом Барс, наблюдающий, как Ёжик забирает у Евы пироги.

- От батюшки, - втащила Бесёнок в комнату несколько смущённого отца Николая, - будет изжога, проходящая по другому департаменту. Рассаживайтесь, давайте. Пушистый, там для тебя не только бульон, но совершенно невероятная вкусная каша. Я её ложками готова есть…

- Где ты набрала эту толпу!?

- Там, где они и были. На их рабочих местах, - отозвалась Ева, придирчиво выбирая себе подушки.

- Что-то мне подсказывает, что меня подставили… И планируют отнять мою еду…

- Мы не будем наглеть, - пообещала Кама, плюхнувшись с удовольствием на кресло-мешок. - Ааа… как хорошо. Я набегалась за эти дни до ужаса.

- Такая же фигня… Босс, не делай так больше, а? - растянулся рядом Ёжик.

- Обойдёшься. Мне тут сообщили, что я могу в отпуск уходить!

- Да, да, - поддакнула Ева. - Впрочем, это не отменяет того, что «так» у пушистого больше не получится…

- В смысле? - удивился Барс.

- «Заболеть» от яда искажённых тебе больше не светит. Полнейший, стопроцентный иммунитет.

Присутствующие вытаращились на Еву.

Зараза ответила совершенно невинной улыбкой.

- Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда! - мгновенно отреагировала Кама.

- Эм… А откуда такие смелые выводы? - куда осторожнее спросил Ёжик.

- Естественно, я проверила, - сообщила Ева радостно. - Кровь совершенно и абсолютно перестаёт реагировать на заражение. Конечно, приятного мало, когда кусают человеческие тупые зубы, но последствий не будет, даже если тебя, пушистый, всего искупать в жидкостях искажённых.

- Спасибо, купаться не буду… - поморщился Барс. - И броню менять надо полностью…

- Это, Пушистый, ты уже будешь решать как-нибудь сам. Моя работа закончена, - в голосе ненормальной учёной звучало удовлетворение хорошо сделанной работой.

Мужчина только усмехнулся её энтузиазму:

- Ну и славно…

- Ты не шутишь? - растерянно пробормотала Кама, - то есть теперь… биг босс… в безопасности от любого количества искажённых?

- Ну, нет. Если они нападут толпой, то массой задавят. Но от укуса - да, гарантия безопасности.

- Офигеть… - протянул Ёжик.

- Ага, - отозвался босс. - А вы что скажете, отец Николай? Не скромничайте, в нашей палате дурдома это не поможет…

Священник помялся, потом крайне деликатно покачал головой:

- Я рад за вас, Михаил Сергеевич. В вашем деле такая безопасность дорого стоит.

- Дипломатично, ничего не скажешь… - хмыкнул Иваныч. - Ну, тогда тем более, есть повод тебе подарок сделать, государь-батюшка…

- Подарок? - прищурился Барс.

- Ага… Ты же у нас любишь большие и тяжёлые штуковины… Да чтоб мощи побольше…

Кама, догадавшись о чём пошла речь, неожиданно захихикала.

- Вы чего? - удивился Барс, увидев, что и Ёжик аж ладонью рот зажал, чтобы не ржать.

- Да ты, пушистенький, не переживай. Если уж даже мне понравилось, ты точно обречён на то, чтобы влюбиться!

- Да я вроде уже, - буркнул себе под нос мужчина. - О чём речь-то?!

- Ну как… Открой на своём планшете присланный мной файл, - лукаво прищурился Иваныч.

Барс открыл… закрыл…

- О-бал-деть… Так… надо это вживую посмотреть… но, боюсь, не раньше, чем завтра…

- А мы и не спешим, - заверил его старик.

- Вы может никуда и не спешите, - нахмурилась Ева. - А у меня, знаете ли, дел ещё… много. Так что давайте-ка, быстренько с тем, ради чего я вас собрала, а потом идите, куда хотите.

- А с чем нас собрали? Не показать босса, разве? - удивился Ёжик.

- Зачем это вам его показывать?! - больше чем он, удивилась Ева.

- Чтоб мы знали, что ты его не разобрала по баночкам, разумеется, - невинно улыбнулся колючий.

- В баночки он не влезет, - категорично покачала головой Бесёнок. - На колбочки, да. Но мне надолго хватит того запаса, что я сделала.

- Он шутит, красноглазка, - пояснил Иваныч. - Но зачем тогда собирала всех?

- За такие шуточки, - мило улыбнулась колючему Ева, - на баночки я разберу тебя. Мне же интересно!

Ёжик… поёжился.

- Детишки, тише-тише… Бесёнок, всё же, к чему собирала их? - поинтересовался Барс.

- Самые адекватные люди, - воззрилась на него Ева невинно. - Информация, которую я обнаружила в ходе всего этого… из той части знаний, которое лучше делить. В том числе и для безопасности тех, кто её узнает.

- Рассказывай…

- На самом деле информации у меня много, даже не знаю, с какой начать, - серьёзно сказала Ева. - Давайте с той, которая не грозит неприятностями прямо сейчас, но грозит серьёзно пошатнуть картину вашего мира. Готовы?

- Не тяни… за хвост! - буркнула Кама, невольно смещаясь ближе к Ёжику.

- Барсика?!

- Ррау! - возмутился Барс. - Вещай.

- Прозвучит может несколько пугающе, но уж есть как есть… Не знаю, насколько все из вас в курсе, но попытки что-то понять отечественной и зарубежной вирусологии, столкнувшейся с вирусом искажения, были отрицательными. Успеха добивались только некоторые одиночки, которые… шли не тем путём, которым шла официальная наука. Вчера я поняла самое главное, что лежало в основе абсолютно всех ошибок, которые допускали учёные.

Кама скрестила на груди руки. Отец Николай наоборот насторожился, внимательно слушая. Нахмурился Ёжик. Он был не склонен судить так же строго, как Кама, хотя бы потому, что ничего в этом не понимал. А вот Барс прищурился. Он как никто знал, насколько Ева глубоко проникла в тайны этого проклятого вируса.

Иваныч с интересом ожидал информации.

Оправдываться Ева и не думала, а вот сделать так, чтобы её поняли, ей отчасти хотелось, потому она и начала объяснять с того, о чём ещё пару недель назад говорить и не подумала бы.

- Я работала с вирусом всегда несколько иным путём. Мне не нравилась идея статичного … начала, мне нравилась идея начала мутировавшего. Но даже так мне не пришло в голову насколько всё просто и элегантно. Вирус изначально был не один.

- Не один? - удивился Барс.

Ева серьёзно кивнула.

- В самом начале я никак не могла понять, как так получилось, что создатель вируса обеспечил практически стопроцентное заражение. Как такое могло быть?! Вчера я окончательно поняла как. Вначале был создан первый вирус, самый первый. Который ничего не делал организму, никак ему не вредил, а потому и не вызывал отрицательных патологий. И мы подходим к самому неприятному на текущий момент. Этим вирусом заражены сто процентов всего населения Земли. Без исключений.

Ёжик внимательно посмотрел на Каму. Женщина закусила губу, уйдя в себя, задумалась о чём-то… а потом едва-едва различимо прошептала: «Тогда это имеет смысл».

- Хорошо… То есть, получается, один вирус стал фундаментом… И он же обеспечивает, что укус вызовет какую-то реакцию, полагаю? - спросил Барс.

- Точно!

- Сразу же возникает вопрос, откуда берутся те, кто может пережить укус, не важно, с плюшкой или оплеушкой? И откуда взялась та дрянь говорливая?

- Слишком много вопросов, - усмехнулась Ева. - Сейчас я подойду к этому. Но ты прав, Пушистый. Полностью прав. Заражение ложилось именно на этот фундаментальный вирус. Продолжаем. Почему же кто-то может, а кто-то не может пережить укус? Здесь тоже оказалось всё очень просто. В основе эффекта Допплера лежит нечто другое, не то, о чём все учёные думали. Те, кто выживает после укуса… имеют несколько более тонко настроенную и восприимчивую иммунную систему. Вирус, попавший в организм, был обнаружен, и началась иммунная атака. В результате чего, к тому моменту, как началось распространение следующего вируса, в телах этих … разных людей изначальный вирус-фундамент был уже полностью перестроен самим организмом.

- Соответственно не даёт уже изначального эффекта… Но я так понимаю, это не всё? - все же подал голос Ёжик.

- Должно быть что-то ещё, - сердито пробормотала Кама, - в противном случае, была бы несколько другая картина. И что касается отдельных заражённых, и что касается ситуации в целом.

- Бинго! - промурлыкала Ева. - Ты совершенно права, Сударушка. Всё не так просто. Но подсказку в этом смысле мне подбросил Пушистый.

- Я???

- Ну, да. Ты. Просто так получилось удачно. Для всех удачно. И теперь плохая новость номер следующая. Звучит она следующим образом. Мало того, что вирусом заражено всё население Земли, как и все вы, как и я, как и те, что в карантине и вне его. Вирус следующий, «изменяющий», вирус-зло, скажем так – он не один. Он отдельный. Собаки и люди, а пока я могу судить только о том, что есть в наличии, заражены разными штаммами.

- Вот почему они выглядят чуть иначе, - пробормотал Барс. - И тебя натолкнул на эту идею мой вяк о том, как кто светится?

- Именно. Я могла понять, почему в твоих глазах свечусь иначе я. Или почему несколько отличаются друг от друга тот, кто только-только заразился, и тот, кто заразился давно. Но ты видел отличающееся свечение на собаках… И это заставило меня их немного помучить…

- Помучить? – не понял Ёж. Собак он видел буквально пару часов назад, и впечатления жертв экспериментов они не производили.

- Немножко… - улыбнулась Бесёнок лукаво. - Совсем чуть-чуть-чуточку.

- А если чуток информации? - усмехнулся Барс.

- Не в этот раз. Это эксперименты, которые никому не интересны. Пусть они останутся… на моей совести.

- Хорошо… допустим. Ещё весёлые новости?

- Отец Николай… - обратилась Ева напрямую к священнику. - А вот теперь дело, из-за которого я просила сюда прийти вас в обязательном порядке. Хвостатой девочке понадобится помощь в несколько большем объёме… Я не уверена, что она всё сказала на исповеди… И пусть это останется на её совести. - И уже всем. - Ребят, одноногий мальчик был из числа Егерей. И эта скотина продала караван Мародёрам. И сбегал он исключительно с одной-единственной целью, продать по тому же адресу уже нас.

- Вот… сука! - не удержался Ёж. - Не Рыбка, а он.

- Егеря… - протянул Барс, сделав вид, что не услышал фразы Евы про Рыбку. - Мародёры в погонах, по сути. Однохренственно, в сущности. Я так понимаю, он уже кончился?

Ева состроила несчастную мордочку.

- Ну… я … нечаянно… Он просто очень много говорил, неохотно затыкался… И в общем… так получилось, что увы… он быстро закончился.

- Туда ему и дорога… Ещё весёлые новости?

- А этого мало? - как-то невесело вздохнул отец Николай, потом он же и продолжил, пока Ева таращилась в потолок, о чём-то думая. - Люди боятся, Михаил Сергеевич. В их глазах вы – царь и бог, и вдруг пропали. А вдруг вы совсем пропали? Вдруг вас больше нет? Что будет тогда с ними, когда появятся те, кто сейчас в карантине? Карантинные боятся того же, но под другим углом зрения. Что будет, когда они выйдут? Вдруг их выгонят? Вдруг их выбросят? Убьют? Пустят на опыты? И у кого-то язык дурной. Треплет чушь… Никак понять не могу, кто распространяет дурные слухи… но репутацию вам, Михаил Сергеевич, пытаются испортить. Причём не среди тех, кто на базе уже сейчас, а среди тех, кто ещё не стал её полноправным населением.

- Ну, извините, если бы я отлёживался с третьим укусом где-то ещё, паника была бы куда больше… Но вот кто тявкает… есть у меня подозрения.

- Отдай мне виновника на опыты? - попросила почти весело Ева. - Я близка к тому, чтобы в полной мере обратить заражение у выжившего.

- Если найду - подумаю… - вздохнул Барс. - Вот уж смутьяны мне точно не нужны…

- Смутьянам в смутное время, - нахмурился отец Николай, - одна дорога…

- Вот он православный батюшка, - фыркнул себе под нос Ёжик. - Не щеку подставляет, а сам в табло оформит, и фамилию не спросит…

- Так все же, Ева, ещё есть информация?

- Самая неприятная. Тот самый… что встретился нам в Кудымкаре. Он искажённый… Полностью и абсолютно он такой же, как те, что толпами шатаются вокруг и хотят только жрать людей. Вот только у него есть определённо подобие разума… и умение управлять другими искажёнными.

- Откуда?

- Откуда такой взялся? - Ева взглянула внимательно на Барса. - Он создан… тем, кто стоит за этим вирусом изначально. На разговор о создателе у искажённого стоял блок, поэтому много информации получить не удалось, к сожалению.

- Но почему он говорил… и так походя меня парализовал?

- Потому что он… - Ева задумалась. - Я не очень поняла его терминологию. Но он что-то… что называется «Вожак». Такие, как он, созданы особыми, они синтез искажения и человека, бесконечно преданного одному создателю. И парализовал он тебя именно своим… этим особым даром, что ли. Все вожаки созданы именно для того, чтобы направлять и управлять армией искажённых. Это вся информация, которую я смогла получить из него, с учётом того, что он достаточно… скудоумен.

- Скудоумен?.. То есть, по факту, Вожак лишь чуть умнее обычного зомби… примерно, как обычный зверь?

- Нет, пушистый, нет. Самое страшное, что мозг у него как у среднестатистического человека с очень качественно промытыми мозгами и полностью выключенным эго-эффектом.

- То есть никакого инстинкта самосохранения… но человеческое коварство при нем… И много их?

- Надеюсь, не очень, - пробормотал отец Николай. - Одного такого среди всей нашей базы будет более чем достаточно.

Кама содрогнулась и спрятала лицо в ладони. Видимо, представила себе это слишком живо.

- Их власть не абсолютна, - произнёс внезапно молчавший доселе Иваныч. - Сломать его приказ вполне можно… по сути, достаточно обычного упрямства.

- Не совсем, - взглянула Ева. - Вариант один - это быть искусственным в той или иной мере. Вариант два - иметь силу воли сильнее, чем сила воли Вожака. Наконец, вариант три, стать подобным ему. То есть пережить третий укус. Я не знаю, что это значит, - заторопилась она под пристальным взглядом Барса. - Но что-то значит. Он сказал, что ощущает «брата» и «брат уйдёт с ним, потому что он позовёт». Мне пришлось покончить с ним до того, как я закончила все интересные опыты. И мне немного обидно от этого.

- Если попадётся, я тебе нового притащу, - задумался Барс. - Брата, говоришь… Может, думал, что я таким же стану?

- Ну, ежели счастье данное ты мне сотворишь… я радая буду долго… А вообще, царь-батюшка, - Ева вгляделась в присутствующих, - чай, голова не резиновая, а извилины уже не завязались, а распрямились. Разреши, я думу твою боярскую распущу по делам, да по домам?

- Так… ты уже третья… - Барс прищурился. - Ну-ка, рассказывайте, откуда это вылезло!

Ёж заржал.

Остальные отвели взгляды и тоже заржали.

- Ёж, мать твою ежиху… Я с тебя сейчас шкуру спущу… твои шутки!?

- Разве что самую чуточку. Царь-батюшка, не вели головушки буйной лишать, вели слово молвить!

- Велю.

- В общем… в Кодексе твоя должность теперь - царь. А мы бояре… вот только не знаю, кем Еву обозвать…

- Дева Яга она, - буркнул Барс. - Колючки бы тебе все повыдёргивать…

Он, если уж на чистоту, был в шоке… и не знал, чего в нем больше, хохота, возмущения, или желания оторвать голову этому шутнику. Другое дело, что хоть это можно было воспринимать стёбом, подобная… должность была крайне удобна с учётом жёсткой абсолютной монархии, установившейся на базе.

- Ну же, Пушистенький, - подтолкнула Барса задорно смеющаяся Ева. - Царь-батюшка, это звучит гордо!

- Я прослежу чтоб Марина сделала тебе табличку «Дева Яга»…

- А тебе «царь-батюшка», - не выдержала уже и Кама. - Кто будет Змеем Горынычем?

- Я придумаю…

- А ещё, - отец Николай едва уловимо улыбнулся, - если уж идти по пути сказочных персонажей, то нужен и «кот Баюн»… И «жар-птица»…

- Найдём… Не в один день «Русь» строилась, - ухмыльнулся Ёж.

- Не в один, - согласилась Кама лукаво. - Но в любом случае, главное, чтобы «Иваном-дураком» никого не назвали!

- Найдётся ещё, сударушка, - ухмыльнулся Иваныч. - Царь-батюшка, хе-хе… ещё одно дело есть.

- Какое?

- Да вот… думаю, надо бы что-то делать с тем, что некоторые заработавшись не едят… Как например одна красноглазка…

Ева ойкнула:

- Иваныч! Ну, зачем ты?!

- Итак кожа да кости, а ну как он тебя обнимет да синяков себе о твои рёбра поставит? Нет уж, женщина должна быть мягкой… Так что надо тебя откармливать, а ты не ешь толком.

- Я ем! - возмутилась Ева. - Честно-честно, - взглянула она невинно на Барса. - Просто… просто! Время такое было!

- Не переживай, этот старый пень тоже не ест нормально. Дам Лизе команду вас кормить принудительно. То есть относить таким вот трудоголикам еду на рабочие места. Так что откормим тебя, не переживай.

- Кто бы говорил, - нахмурилась Кама. - Ты, царь-батюшка, за радением о ближнем своём не то, что поесть забываешь, даже чай не выпьешь!

- Бывает, - не стал спорить мужчина, и ухмыльнулся. - но то же самое и тебя касается, Камасутра.

- А Камасутры в русских сказках не было! - провозгласила Кама, ничуть не смутившись.

- Ну и что? Ты у нас боярыня-матушка. Так что не бузи.

- Не боярыня-матушка, а Сударушка, попрошу не путать, - подмигнула Кама Еве.

- Конец света отменяется, - выпал в осадок Ёж. - Кама с Евой скорешилась… если ещё в любви признается - я совсем офигею…

- Делаем ставки, делаем ставки, - подпрыгнула Ева.

Кама задумалась… задрала нос, и сообщила.

- А вот признаюсь…

- Не верится, - подколол её Ёжик.

- Разбиваешь мне сердце! Я что, так редко признаюсь тебе в любви?!

Снайпер задумался.

- Ну, Еве-то не признаешься, - пришёл Барс на выручку колючке.

- А у нас Кама по девочкам? - состроила испуганные глаза Бесёнок. - Нет, я, конечно, не прочь… Но я своё не отпускаю…

- Евчик, вообще-то ты уже пролетела… - усмехнулся царь всея базы. - Это я своё не отпускаю. А ты уже моя.

Ёжик прыснул, приобнял Каму за талию, прижимая к себе.

- А ты, незабвенная, моя. Так что не фиг на девочек заглядываться, - прошептал он ей на ушко интимным полушёпотом.

- Так ты сам предложил! - засмеялась негромко Кама.

Ева же недоуменно посмотрела на Барса. Но спросить ничего не успела…

Отец Николай ситуацию плавно перевёл в несколько более конструктивное русло:

- На этом целевые дела закончены? Или есть ещё что-то, что мы должны знать?

- Да вроде всё пока… - задумчиво протянул Иваныч. - Судя по тому, что молодёжь милуется, можно расходиться.

- Тогда я откланяюсь первым, - поднялся отец Николай с места. - На исповедь должна прийти Наташа. Не хотелось бы заставлять её ждать.

- Хорошо. Будем надеяться, она придёт в себя, - кивнул Барс.

- Я сделаю всё для этого, Михаил Сергеевич.

- Не сомневаюсь.

Отец Николай, заметно ощущавший себя не в своей тарелке всё это время, откланялся и покинул лабораторию.

Следом за ним, добродушно ухмыляясь, ушёл Иваныч.

Последними компанию покинули Кама и Ёжик. И это не звучало вслух, но всем было очевидно, что Барсу нужен минимум ещё один день на восстановление. У остальных же была и работа, и о чём подумать…

Впрочем, когда они остались одни, а Ева была захвачена и усажена на колени Барса, он задумчиво произнёс, проводя пальцем по её ключице.

- Ну и что ты опустила?

- Упустила, запустила, пропустила? - отозвалась Бесёнок абсолютно спокойно. - Да много чего. Но далеко не всё надо знать даже самым адекватным и благоразумным людям на этой базе. Есть вещи, которым лучше остаться за кадром. Чтобы спалось лучше и не параноилось…

- И что же из этого поведаешь мне?

- Пришла в себя та женщина, которую доставили от лесников. Выжившая. Пришла в себя достаточно, чтобы сообщить, что она - военная, вела караван беженцев, на который напали Мародёры. Она не знает, выжил ли кто-то. Очень просит дать ей возможность связаться с друзьями. Предложить ей особо нечего, как она сказала, кроме таланта стрелять. Она снайпер… Зовут Ольга. И она понятия не имеет о двух вещах. О том, что она выжила после первого заражения и о том, что она беременна.

- Ольга, значит… Реально фея, раз не померла, - равнодушно бросил Барс. - Но это явно не всё…

- Пушистый, нехорошо быть таким умным!… Э…. А что я ещё не рассказала?

- Явно что-то не договорила…

- Как ты мог обо мне такое подумать!!! - в алых глазах появилось совершенно несчастное выражение. Потом Ева пожала плечами, осознав, что не подействовало. - Ну, эксперименты экспериментировала. Это неинтересно.

- Хорошо, хорошо, - усмехнулся Барс. - Я надеюсь, освободить денёк на меня ты можешь?

- В обмен, - тут же начала торговаться Бесёнок, - что за этот день ты будешь питаться нормально, хорошо спать и не будешь заниматься работой. Даже в мыслях!

- Договорились. А ещё буду тебя кормить!

- Ну, Иваныч… я ему ещё отомщу за такое… предательство!

- Да я вообще-то и так догадывался, - хмыкнул Барс.

- Ты умный, - нахохлилась Бесёнок. - Прям настолько умный, что покусать хочется, раз тебе теперь безопасно!

Мужчина негромко рассмеялся.

- У меня была другая идея… но, если хочешь, можешь попробовать меня укусить…

- Чую я … подвох в словах твоих, пушистый… Ой, подвох!

- Да как ты могла такое обо мне подумать!?

Ева вначале тихо засмеялась, потом засмеялась громче, прижалась лбом к плечу Барса.

- Такое - это которое? Вот в той позе? Или вот в этой? Или сразу вот в этакой? Пушистый, будешь на меня наговаривать, я решу, что это всё от воздержания во время болезни, и предложу немедленно исправить эту ситуацию.

- А я соглашусь… к тому же в этой комнате мы пока ничего не опробовали… несправедливо, не находишь? - хохотнул мужчина.

Ева закатила глаза, угрожающе прищурилась, а потом… просто укусила Барса за плечо. Ну, он же предлагал! Значит, можно, нужно и вообще ей положено.