Страсти по поводу его отстранения прошли мимо самого Гарри. За то, что мальчик нарушил правило, он всё-таки был наказан. Причём, этого потребовал декан его факультета.

- Неважно, что мальчик спас других детей, он нарушил правило. Поэтому будет наказан отработками в моём кабинете. Раз уж он отстранён от занятий, будет приносить пользу.

- Северус! – честная и справедливая Макгонагалл подобное решение категорически не одобрила. – Нельзя так поступать! Мы должны… ну, хотя бы… сто баллов Слизерину!

- Профессор, - Снейп воззрился на Минерву, а потом… неожиданно улыбнулся. – Вы только что окончательно лишили свой факультет шанса на победу в учебном кубке.

- Ничего-ничего. Ещё впереди весна, да и квиддичный кубок, не отдадим же мы его так просто.

Декан Слизерина только кивнул.

Отстранение Гарри затронуло не только учёбу, мальчику было запрещено общаться с однокурсниками и/или друзьями. Спал он по-прежнему под крылом мадам Помфри, свободное время проводил в библиотеке, пока шли занятия, а потом устраивался в кабинете своего декана, с удовольствием занимаясь зельеварением.

- Талант матери вы не унаследовали, мистер Блэк, - заметил в один из таких моментов Снейп, - и вам не стать выдающимся зельеваром. Но там, где это всего лишь одна из специальностей – она вам будет полезна. Могу надеяться, что, когда вы закончите обучение, вы не перепутаете простейшие зелья, и сможете сварить что-то действительно серьёзное даже в походных условиях.

Мальчик смущённо кивнул:

- Я буду стараться.

- Именно что «стараться», вы хороший практик, мистер Блэк, но, как, например, мисс Гринграсс с вашего же факультета, вам не стать теоретиком. Вы не будете ничего улучшать, ничего нового пробовать не будете. А вот ваша знакомая, мисс Грейнджер, имеет все шансы таким теоретиком стать. Правда, полагаю, что ей, всё же, будет интересна другая специализация. Да, раз вы в лечебнице и ваша лихорадка прошла, навестите мисс. Она в соседнем с вами блоке. Я дам вам зелья для мисс Помфри.

- Гермиона… в лечебнице?

- Да. Вам не говорили, чтобы вас не волновать, но мисс… немного пострадала. Ничего серьёзного, типичная пневмония. Она быстро встанет на ноги. Даже вы, попав под удар черномагического заклинания, уже практически полностью здоровы.

- Бронхит?! – повторил Гарри ошеломлённо. – Но ведь…

- Мисс Грейнджер не настолько глупа, чтобы совершать действия, которые приводят к заболеваниям? Верно, мистер Блэк. И раз вы достаточно умны, чтобы обратить на это внимание, я хотел бы, чтобы вы сделали кое-что для меня.

- Профессор? – от души удивился мальчик, меньше всего ожидающий, что взрослый человек, декан змеиного факультета неожиданно скажет что-то подобное! А потом сообразил.

Это так же, как и с прятками. Взрослый не найдёт ребёнка, потому что считает, что ребёнок не может забраться куда-то или куда-то пролезть, потому что этого не может сделать сам взрослый.

Здесь ситуация была схожей. То, что может сделать ребёнок, и никто не обратит на это внимания, делать взрослому не позволено!

- Что я должен сделать?!

- Для начала, - Снейп положил перед Гарри лист бумаги. – Сделайте зелье вот по этому рецепту. А потом передадите коробку с готовыми зельями мадам Помфри. Это и будет последнее на сегодня задание.

Блэк послушно кивнул, развернул лист и вчитался.

«Не проговаривайте написанного здесь вслух, после того, как прочитаете, уничтожьте письмо.

Мисс Грейнджер была отравлена одним из магических ядов.

Естественно, школа никогда не признает подобный факт официально. Это отрицательно скажется, как на репутации самого Хогвартса, так и, что более важно, на репутации того, кто окажется вовлечён в эту тёмную историю. В данном случае, может пострадать сама мисс Грейнджер. Любое расследование, которое будет проводиться, с целью выяснить, кто и по какой причине отравил первокурсника, может выявить лишнее.

Мадам Помфри знает о текущей ситуации, но так же, как и общая ситуация, она не может дать пациентке антидот. Любой антидот для яда подобного класса – требует немедленного вызова сотрудников аврората. Вы отнесёте коробку с лекарствами мадам Помфри. Она в этот момент будет в палате мисс Грейнджер. Ей придётся уйти, оставив в палате именно вас. Вы выльете то зелье, что я вам дам, в капельницу своей знакомой. И уже сегодня вечером она откроет глаза и пойдёт на поправку.

Рецепт, который написан на втором листе – это яд. С его помощью вы убедитесь в том, что зелье, которое вы выльете, если согласитесь, в капельницу мисс Грейнджер, действительно антидот, о котором упомянуто выше.

За вашу помощь можете просить всё, что вам угодно. Начиная от личной выгоды и заканчивая выгодой для своего факультета.

P.S. Я связался с вашей бабушкой. Она в курсе ситуации, которая сложилась в школе, и готова в любой момент забрать вас отсюда. Если есть что-то, что вы хотите ей передать, напишите на отдельном листе».

Письмо в некотором роде было даже излишне многословным и не очень-то подходящим профессору Северусу Снейпу, Гарри даже заподозрил, что писал его не сам профессор.

Хотя куда важнее вопроса, кто написал письмо, было его содержание. Значит, профессор Снейп отлично знал, кто именно учится на его факультете. Именно на это он намекал в письме, говоря о том, что расследование плохо отразится на мисс Грейнджер.

Ещё какие-то подтексты, даже если они в письме и были, мальчик не понял. Зато понял, что сейчас ему надо сварить яд, чтобы проверить антидот, а потом этот самый антидот ввести в капельницу подруги, чтобы она пришла в себя.

С одной стороны, задача даже сколь либо сложной не казалась, с другой стороны, что-то было не так.

И Гарри даже знал, что именно. Они были в школе. В школе! Где дети должны были быть в безопасности. А место, где одного ребёнка травят, группа других детей чуть не погибает в пожаре от огня дракона, вся школа ловит тролля, – явно проблемы с безопасностью имело!

Гарри не нравилось, что ему, школьнику, предстояло тем или иным способом в этой ситуации участвовать.

Да, он уже знал, хорошо знал, что он сам «мальчик-который-выжил», спаситель магической Британии и всё такое. Да и Гермиона пострадала определённо из-за него. Поэтому вмешиваться или не вмешиваться вопрос даже не стоял.

Но всё же…

Почему взрослые не могли справиться сами?!

Почему просто школьник должен был что-то делать?

- Я понял задание, могу приступать? – спросил он вслух.

Профессор Снейп кивнул.

Как выяснилось в процессе приготовления зелья, яды магические варились очень быстро и очень просто. А вот проблем сулили много.

Именно поэтому Гарри вымерял каждое своё движение.

Главной сложностью оказалось то, что зелье нельзя было кипятить, нагревать – можно и нужно, а вот кипятить – нет. Профессор Снейп, на ходу обучив студента сразу трём новым заклинаниям: охлаждения нагревающейся смеси, её подогрева и её фиксирования на некоторое время в одной температуре, с интересом наблюдал за тем, как Гарри пытается с заданием справиться.

Всё гладко не шло, но чем больше времени проходило, тем очевиднее становилось, что дело со скрипом, с затруднениями, но идёт!

По поводу того, что он сейчас учит первокурсника варить самый настоящий яд, и мальчик может запомнить рецепт, профессор Снейп не испытывал никаких угрызений совести.

Маги, особенно маленькие, со стихийными выбросами, были зачастую сами по себе опаснее яда или человеческой ядерной бомбы. Могли дел натворить просто потому, что их девушка оставила или поссорились с лучшим другом.

Умение варить яды в таком вот ракурсе ничем плохим, откровенно говоря, не было.

Ну, да. Ну, яд. Ну, и что? Подумаешь!

Гарри хорошо усвоил одну простую истину: взрослые только говорят детям, что есть вещи, которые делать не положено. А сами совершенно спокойно эти вещи делают.

Мальчик не мог разобраться в подоплёке подобных явлений, отчасти и потому, что был слишком юн, он просто однажды это осознал и больше уже не забывал.

***

Для Гарри не было сюрпризом, что взрослые могут ссориться.

И преподаватели Хогвартса тоже могли, что юного слизеринца не удивляло.

Но что после отбоя будут так громогласно ссориться директор и его «правая рука», да ещё и в библиотеке, Гарри удивило.

Тем более, что на проверку строгая Макгонагалл оказалась совсем не такой, какой показалась в первые дни учёбы.

Да, немного холодно-отстранённая, но справедливая, строгая, но добрая.

Она не повышала голоса на парах, а сейчас – практически кричала, что и разбудило Гарри.

Он даже не сразу сообразил, что случилось.

Сонно похлопал глазами, повыше подтянул мантию-невидимку, снова укрываясь её невесомым теплом.

А затем услышал:

- Не шикайте на меня, профессор Дамблдор! Я ещё раз вам говорю, что вот так ситуацию оставлять решительно невозможно! Напоминаю, вы не только директор этой школы, вы ещё и профессор, вы преподаватель, вы наставник для своих студентов! И в высшей степени будет непедагогичным оставить студента безнаказанным.

- Минерва…

- Это мой факультет! Я за него отвечаю! И я не позволю оставлять в виноватых мальчика, который спас детей, в то время, как истинный виновник не получил даже выговора!

- Ребёнок был под заклинанием, Минерва, напоминаю вам.

- Но не под запрещённом Империо! Не к ночи он будь помянут! А под банальнейшим Завидио Игнитус. Завидио! Альбус, вы понимаете, что это значит?! Что ребёнок даже хотел убить своих однокурсников. В противном случае заклинание не подействовало бы столь разрушительно.

- Минерва, а я о чём? Давайте покажем ребёнка мадам Помфри. Пусть он пропьёт курс чего-то успокоительного. Да и… Ну, что вы хотите от ребёнка, который был настолько обделён внимание, лаской и любовью? Взгляните, сколько у него братьев. Рыжие близнецы выплёскивают всю страсть и нехватку внимания в весьма разрушительной манере. К тому же, не стоит забывать, их изначально двое. А он – один. Понимаете, Минерва? Ну, накажем мы его сейчас. Слухи разлетаются быстро. Виноватого будет травить вся школа, вся. А ведь, сами подумайте, виноват ещё и тот, кто наложил это заклинание. Тот, кто постарался, чтобы у Хагрида появилось яйцо дракона. Да и мы. Ведь не увидели, не отреагировали вовремя. А значит – виноваты.

- Год несчастий какой-то, - выдохнула устало Минерва. – И я уже начинаю сомневаться, что наша школа такое подходящее место, чтобы хранить опасные магические артефакты. Всего один философский камень, а кажется, что беды этого года никак не закончатся. Профессор, вы обещаете, что камень Фламель заберёт?!

- Да, Минерва, обещаю.

- Хорошо. Тогда я могу быть… - женщина замолчала.

Нет. Не могла она быть спокойна, не получалось! Были ещё вопросы, которые требовало прояснить.

- Что будет с мистером Блэком, профессор?

- Как только закончится его освидетельствование, что он не пострадал от действия того черномагического заклинания, мальчик тут же вернётся на занятия. Получит, ну, не знаю… медаль.

- Гриффиндора, - мягко подсказала профессор Макгонагалл. – За проявленную отвагу мы вручим ему медаль Гриффиндора.

- Но он же слизеринец!

- Именно поэтому медаль нашего факультета будет воспринята верно. Наш коллега поймёт сразу, что это способ извинения. А мальчик поймёт это сам, когда вырастет.

- Минерва, но, сами подумайте, какой резонанс вызовет подобное!

- Есть вручить её на церемонии награждения отличившихся студентов в Министерстве в начале августа? Не смешите меня, профессор, это потонет в других награждениях. Получил слизеринец медаль Гриффиндора? И что? Как будто мало таких студентов! Осмелюсь вам напомнить, Альбус, будучи студентом Слизерина вы получили эту медаль. И именно это, наряду с другими вашими наградами, позволило дирекции перевести вас на другой факультет. Вот это было прецедентом. Но они на него пошли. И очень быстро всё забылось и утихло. Так что, не думаю, что вы можете отказать кому-то в том, что получили когда-то сами.

Дамблдор молчал. Минерва смотрела на него выжидающе. Да, она и не думала настаивать на таком невероятном повороте событий. Но раз Альбус решил, что останется безнаказанным Рон Уизли, способствовавший тому, что дракон разъярился и начал без разбору атаковать всех, кто двигался, то мистеру Блэку нужна была соответствующая награда, большая, чем всего лишь возвращение к занятиям.

А вот Альбус Дамблдор мялся. Он не любил вспоминать свой первый курс, когда он оказался на факультете Слизерина.

Тот год был ужасен. Потом стало легче, но в самом начале – нет, это было ужасно. А ещё и сокурсники.

Это потом в лучших традициях Слизерина Альбус научился ими пользоваться, во многом благодаря чему он и закончил Хогвартс в итоге выпускником ало-золотого факультета.

- Ну, хорошо. – позволил он себя уговорить. – Как хотите, Минерва. Медаль Гриффиндора, так медаль Гриффиндора.

Женщина благодарно улыбнулась:

- Спасибо, Альбус.

- А пока… если вы хотите сегодня ещё и поспать, Минерва, вам пора идти на патрулирование.

Декан Гриффиндора кивнула.

Шаги прозвучали и стихли, потерялись где-то, не доходя до крупных дверей библиотеки.

В памяти Гарри мелькнуло, что профессор Макгонагалл, кажется, умеет обращаться в кошку. Но выглядывать и проверять мальчик не стал.

Мадам Помфри отбыла в Лондон, а её помощники не утруждали себя такой заботой, как проверка все ли подопечные лечебницы на месте.

Мальчик уснул мгновенно.

Он не слышал, как ушёл в свой кабинет директор, он не слышал, как на мягких лапках вернулась обратно кошка черепахового окраса, тревожно принюхивающаяся к воздуху.

Он не знал, что она ушла, так никого и не найдя.

Просто Гарри спал, и перед его внутренним взглядом шумел лес, напоминая, что в прошлый раз мальчика спасло только чудо.

Во второй раз чуда может уже и не произойти…