Огонь мгновенно отсёк всё пути к отступлению. В следующей комнате за огненной загадкой был тролль. Неожиданностью наличие тролля в следующей комнате для Гарри не стало, неожиданным было его состояние.

В тот хэллоуинский вечер явление громадины было достаточно запоминающимся, чтобы Гарри потом нашёл все, что смог, и чтобы в следующий раз быть в силах самостоятельно справиться с тварью, и чтобы в принципе не попасть в ситуацию, подобную той, что случилась, когда он просто не знал, что можно сделать!

И сейчас всех этих полученных и накопленных знаний было достаточно, чтобы понять - тролль мёртв. Надёжно так, с развороченной грудной клеткой не живут даже монстры.

Возможно, на впечатлительного мальчика из аристократической семьи подобный вид произвёл бы страшное впечатление. Но... Дадли и его компания крайне любили ужастики...

Кто бы мог подумать, что чем-то все случившееся тогда, будет полезно здесь.

Не отвлекаясь на тролля, Гарри вытащил волшебную палочку и двинулся в соседнюю комнату.

Шрам горел и пульсировал, подсказывая, что путь почти закончен. Осталось буквально последнее усилие, и нужно было просто его сделать.

Гарри ошибся трижды. Во-первых, он не догадывался даже, что от профессора Квирелла осталось только ущербное тело, целиком занятое паразитом. Но это как раз было немудрено, о том, что собой представляют черномагические заклинания, не говорили ни младшим курсам, ни старшим курсам. Ни сейчас, ни десять с небольшим лет назад. Именно поэтому светлые маги в массе своей оказались столь беззащитными перед лицом Волан-де-Морта.

Во-вторых, Гарри и представить себе не мог, что кто-то ещё опередит их и придёт в этот зал по следам Волан-де-Морта. И сейчас между тем, кого Гарри ещё называл профессором, и знакомым незнакомцем уже шёл бой.

Яркие вспышки заклинаний раскалывали зал на две части, тот, кто противостоял лорду, явно был силен и могущественен, но почему-то уступал. Не в силе и не в опыте, не в могуществе и не знаниях, дело было в чём-то ещё.

Наконец, третье, в чём ошибся Гарри Поттер, было самым неприятным.

Маленькие феи, которых он встретил на Рождество, замок не покинули, прекрасные малышки, немало потускнев, сидели в маленьких узких клетках, прутья которых любым прикосновением доставляли феечкам боль и оставляли ожоги...

Бросив ещё один взгляд на сражающихся, Гарри увидел внизу уже опять же виденное зеркало. Еиналеж.

Всё сложилось воедино. Это зеркало видимо было не столь простым, как могло показаться.

Именно зеркало было шкатулкой Пандоры, скрывающей в себе философский камень.

Противником Квирелла был тот, кого Гарри вообще не ожидал увидеть в Хогвартсе снова. Николас Фламель.

С другой стороны, кому как не создателю виднее, как можно обуздать мощь камня и направить её в нужное русло? Или хотя бы позаботиться о том, чтобы уберечь камень от чужих рук.

Особого смысла лезть к сражающимся мальчик не видел. Да, Фламель явно не мог взять верх. Но, скорее всего, только временно, пока могущественный маг и чародей пытается понять, с чем столкнулся. Зачем мешать и отвлекать внимание на себя? Куда полезнее было поступить не по-гриффиндорски, открыто полезть на рожон, а по-слизерински: воспользоваться тем, что его не ждали и пока не увидели, и внести в ситуацию дополнительный хаос.

Проще говоря, Гарри собирался выпустить фей.

Сложно? Да. Привлекать к себе внимание явно было идеей не мудрой. Пожалев о том, что мантия-невидимка осталась в комнате, Гарри сделал самое простое: представил себе комнату как квиддичное поле. Нужно было безопасно добраться до каждой следующей феи и «поймать снитч».

Алохомора на замках не сработала.

Как и два других заклинания подобного типа.

А третье не потребовалось. Феечка с все возрастающим интересом смотрящая за действиями Гарри, почти взмолилась:

- У тебя есть ключ? Или шпилька? Подойдёт даже ржавый гвоздь! И я сделаю для тебя волшебный ключ!

- Шпильки нет, гвоздя тоже, но обычный ключ найду.

Обычный ключ с обычным замком появились в арсенале Гарри с того момента, как он начал изучать заклинания, открывающие замки, вроде той же алохоморы.

Ключ, очень быстро ставший ненужным, просто завалялся в карманах ученической мантии. Гарри примерялся к тому, чтобы сделать из этого ключа универсальную отмычку. С тем учётом, что он то и дело влипал в неприятности, желание это было не только понятным, но и оправданным. Нужно было только подобрать правильные заклинания и научиться делать простые артефакты. Идея создать свой собственный набор живых шахмат маячила где-то впереди призывным манком. Это было действительно очень интересно и очень круто!

На протянутый ключ феечка несколько мгновений смотрела, не веря. Что, вот оно, спасение?! Так близко?!

А потом встряхнула крылышками, роняя пыльцу на затейливые бороздки.

У клеток не было замка, но фейский ключ работал иным способом, он стал магнитом чудовищной силы, с помощью которого Гарри просто отжимал прутья.

Клеток было много, пара десятков точно, но сражающихся сейчас ничто не волновало...

- За дверями мои друзья, - шепнул Гарри старшей фее. - Летите туда, они вас накормят и спрячут, а потом вечером, когда вы отдохнёте, я вынесу вас из замка.

- Это риск!

- Не меньший, чем просто прийти сюда, - мгновенно перебил её Гарри. - Я не знаю вашего имени, миледи, но я ощущаю, как нагнетается здесь сила. Уж не знаю почему, но мистер Фламель проигрывает и сдаёт позиции, а его противник только набирает сил, словно вспоминает всё больше и больше, как это - быть собой. Мне нужно вмешаться, пока в ход не пошли непростительные заклинания.

- Ты ребёнок...

- Который однажды выжил. Я не собираюсь лезть под удары, - честно сказал Гарри, - все, чего я хочу, это помешать бывшему профессору, а ныне Волан-де-Морту. Если он будет отвлекаться на досадную помеху в моем лице, у мистера Фламеля будет больше шансов.

- Не будет, - тихо сказала малышка с крылышками цвета полынного серебра и седыми, как лунь, волосами. - Мы тоже не знаем, что это, но это чёрная магия. Профессор отличный дуэлянт, но он всё же учёный, просто Гарри...

- Значит сделать ничего нельзя?

- Профессор не сможет, но ты, ещё ребёнок... - седая феечка взглянула на ту фею, которая явно была кем-то вроде предводителя у крылатых малышек.

Та задумалась:

- Благословение фей?

- Ты веришь в чудеса, просто Гарри?

Мальчик мгновенно отрицательно покачал головой.

- Если они и есть, то они случаются с другими, но не со мной.

Феечки переглянулись.

- Не помешает это нам?

- Только поможет, - улыбнулась седая и внимательно посмотрела на Гарри. - Ты не боишься, человеческий ребенок?

- Чего?

- Чуждой магии, чуждой, в первую очередь, человеческому волшебству.

- А есть разница?

- Нет. Но к тому моменту, как люди это понимают, они очень сильно себя пугают.

Гарри промолчал, фея же, словно получив ответ, склонила седую голову.

- Юные столь порывисты, кидаются в омут очертя. И в то же время - удивительно, но твой внутренний стержень крепче, чем у некоторых взрослых. Мне нравится то, что я вижу в твоем сердце. Ани, - взглянула она на молодую феечку. - Благословляй ребёнка, а я помогу.

- Как это работает? - спросил мальчик внимательно.

- Просто. Наши экзорцизмы, наша магия когда-то была лучшим из всех возможных средств от чёрной магии, потом маги забыли об этом, создали свои способы, даже не пытаясь понять, почему они работают не так, как должно. Забыли о нас, забыли те договоры, что когда-то мы подписывали. Благословение фей - это очень могущественное и очень хрупкое оружие, просто Гарри, куда более мощное, чем хотелось бы некоторым из тех, кто живёт в этом мире и пытается его подмять под себя. Благословение фей не приемлет зла, и тот, против кого оно обращено, даже если в нём есть частица недоброго, черномагического, её потеряет. Необходимо учитывать только одно, человеческий ребенок, тот, кто настолько стал носителем для … сосредоточия тьмы, уже не сохранит себя.

- Профессор и без того уже мёртв, - тихо сказал Гарри, - даже я это понимаю.

Фея склонила царственно голову. Более молодая фея маленькой ладошкой коснулась щеки Гарри:

- Меня зовут Титания, человеческое дитя. Сочту за честь даровать тебе своё благословение.

- Спасибо, - вежливо поблагодарил мальчик.

Фея горестно вздохнула.

Ребёнок определенно не понимал, на что именно он соглашается...

Но и тянуть было нельзя. Феи были крайне восприимчивы к тонкому миру, а потому хорошо ощущали, что черномагические миазмы, вот от этого непонятного, слоеного - только усиливаются. С каждым мгновением всё больше и больше.

Ещё немного, и можно будет не благословлять ребёнка, а просто готовиться к смерти. Умирать Титании не хотелось, она была ещё слишком юна, по меркам своего народа. Хотелось жить. А потому...

Поток золотистой пыльцы окутал мальчика, хрупкое кружево невесомой магии, слишком чуждой человеческим волшебникам, чтобы взрослые и «состоявшиеся» могли её не то, чтобы использовать, но даже заметить, ощутить...

Ребёнок, даже ещё не осознавший своего собственного могущества, этим эфемерным волшебством фей воспользоваться мог. Нужно было только уловить момент, когда противник откроется и прикоснуться к его голой коже.

Для феечки ситуация была несколько отстраненной. Да, малышка просидела в клетке, но это было тем, что последние пару веков постоянно делали маги - ловили волшебных крошек ради их пыльцы...

Титания даже не представляла, насколько виноват в их плачевном положении тот, что сейчас теснил профессора Николаса Фламеля.

А вот для Гарри всё было куда как проще. Перед ним был убийца его родителей. Перед ним был тот, кто был ответственен за ужасные одиннадцать лет жизни. Нет, не месть владела Гарри Поттером в тот миг, когда он прищурившись, хищно разглядывал Волан-де-Морта, всё ещё не ощущающего угрозы. Мальчиком двигало стремление уберечь других от той участи, на которую был когда-то обречён он сам...

Да, Гарри Поттер мог стать новым тёмным Властелином, но всё же он был героем. В душе и по натуре, отличным мальчишкой с чистой душой...

И не подвиги ему надо было бы совершать, а играть в игры с друзьями, нарушать школьные правила, гулять с девочками и просто быть счастливым. Но ребёнок родился Гарри Поттером и выжил.

И это предопределило судьбу...

В тот самый момент, когда Николас Фламель, потеряв равновесие на кровавом потёке, споткнулся и всё-таки упал, тот кусок, в котором было уже больше от Волан-де-Морта, чем от паразита, потянулся его убить... мальчишеская гибкая фигурка, окутанная искристым золотым сиянием, вынырнула из-за мощной колонны сбоку, и просто коснулась лица бывшего профессора Квирелла...

Полыхнуло.

Ярко. Мощно.

Могущественно.

Закричала Титания, не ожидавшая, что сквозь её крылья польётся такой поток могущества и силы, тоненько заскулило то, что ещё мгновение назад было человеком, а сейчас рассыпалось серым прахом...

Гарри Поттер молча посмотрел на серую горочку под своими ногами, потом поймал Титанию, чьи крылья сейчас полыхали так, что больно смотреть было, взглянул на поднявшегося Фламеля и серьёзно спросил:

- Это ваши творения, поэтому вам решать, что с ними делать. Вы ведь заберете философский камень, профессор?

- Прямо сейчас, - пообещал мгновенно Фламель, - и зеркало Еиналеж прихвачу с собой...

- Спасибо, профессор.

С ровной спиной Гарри предложил руку другим феям, дождался, когда искристая малышня рассядется по его плечам, и двинулся прочь из зала.

Фламель смотрел ему вслед с несколько смущенной улыбкой. Какой мальчишка! Едва стоит, пропустив через себя столь могущественную сырую силу, а идёт, даже не показывая, как ему тяжело. Профессор ощущал, что за стеной, там – есть ещё другие, есть, видимо, друзья, которые не дадут упасть, которые подхватят.

А о том, чтобы даже эти стены забыли, кто в них побывал, кроме Николаса Фламеля, профессор собирался позаботиться.

И всё же, чудесный мальчишка!

Впрочем, когда Фламель повернулся к своим артефактам, улыбка с его лица увяла.

Что ж, вот ещё один повод задать пару неприятных вопросов профессору Дамблдору...