В Ветреном Пике всегда царила своеобразная атмосфера. Кто-то ощущал её как уютную отрешенность, кто-то – как спокойную гавань. Но так уж повелось, что Аира с Яном жили здесь одни. Если даже Янкель находил женщину – сюда он её не приводил. Собственно, Аира поступала так же. К тому же, они не лезли в жизнь друг друга. Янкель и Аира жили своеобразной жизнью, которая могла подойти далеко не всем. Но им нравилось так жить. Они делились друг с другом тем, что было запретным для прочих, и знали, что второй просто выслушает, но дальше ни единого слова не уйдёт. И не будет потом неловкости за момент слабости, зато будет поддержка.

Янкель был замкнут, отрешен от мира, местами холоден или даже жесток. Он мог уйти в себя и просто смотреть в огонь, забыв обо всём, или заработаться с тем же итогом. И тогда приходила Аира.

Она была тем, что ему требовалось – вольная, самодостаточная, ехидная, надежная, внимательная, заботливая, иногда жёсткая, иногда – нежная. Но… такой она была только для него. Для того, кого молчаливо признавала единственной родственной душой и единственной, сейчас, семьей.

У них не было друг к другу романтических чувств или влечения плотского, хотя оба не раз ловили себя на мысли, что вполне не прочь… и не делали этого шага. Он бы изменил их отношения, а они слишком ими дорожили.

А ещё бывали такие дни, когда они, не сговариваясь, оказывались в креслах у камина и негромко беседовали. О чем угодно. Разговор мог быть любым – от просто рассказа «чем занимался(лась) последние дни», до философских диспутов. И оба искренне любили такие вечера.

Этот раз не стал исключением.

За окном бушевала буря, дождь хлестал по крыше и окружающим скалам, океан вокруг грозился раздавить любое судно, которое ему попадется.

А они сидели рядом в креслах у камина, смотрели в огонь и – говорили.

– Без богов этот мир стал тоскливее, – темная эльфийка качнула в тонких пальцах бокал вина. – Когда они сгинули, мир многого лишился.

– Например? – Ян не сводил взгляда с огня, кружка с кофе осталась стоять на столике, почти забытая.

– Надежда, например. Больше не у кого просить помощи, молить о спасении. Больше нет героев, да и… умираем мы теперь навсегда. Даже некроманты и те больше не восстают, как должны бы. Они становятся тупой озлобленной, но могущественной нежитью. Ну и… больше не к чему стремиться.

– А как же божественный произвол?

– Да не было его особо. Да, боги иногда творили бес знает что, но… они же давали немало взамен.

– Например?

– Например… – Аира хохотнула, повернулась спиной и сбросила жилет, который носила на голое тело. Под взглядом Яна на её спине расцвела тёмно-серая татуировка во всю спину. – Этот знак… Знак одного бога. Бога, которому многие поколения была посвящена вся моя семья. Бога войны, бога гаргулий, – эльфийка вернула на место жилет, села нормально. – Он был когда-то обычным воином своей расы. Затем основал свою стаю, привел её к величию… В одной из войн вся его стая пала. Он остался один. Смертельно раненный, одинокий, но с таким пожаром войны в сердце, что он переродился. Стал богом. И повел за собой свою расу… а позже – и не только их. Живое знамя, к которому всегда можно было обратиться и… получить ответ. Так или иначе.

– Это лишь один пример, он ничего не говорит…

– Милайя, богиня-целительница, Хозяин Пустынь – бог мщения, кое-кто ещё. Были боги, которые ранее были смертны. А были боги, которые просто были, и с ними жизнь была лучше. Легче. Ярче. А ещё, пусть это и не многие замечают, без богов наш мир медленно угасает. Со временем он опустеет и – схлопнется. Или станет домом новым расам, которые набредут на него, ища лучшей жизни.

– Как-то ты пессимистично смотришь…

– Да нет, хозяин… Просто буря, вот я и думаю… обо всяком. Как твоя Стая? – сменила она вдруг тему.

– Дэй ушел «на дело», а девчонки… бродят в странных местах, но вместе, и помощи не просят.

– И тебе не любопытно?

– Любопытно. Но…

– Ты не спросишь, – Аира усмехнулась. – Ты уверен, что тебе нужно так дистанцироваться? Ты им нужен, а они – нужны тебе. Да и… вам же хорошо вместе.

– Не знаю. Думаю, с расстояния мне проще защитить их.

Эльфийка искривила губы в кривой усмешке, затем отпила вина.

– А нужна ли им такая защита, хозяин?.. Или она нужна тебе?

Ян не нашелся, что ответить… а она и не ждала ответа.

Буря набирала силу…

…Буря стучала в окна, сотрясала даже купол, сотворённый далеко не из самого простого материала.

Кошка лежала посреди огромнейшей библиотеки. Подложив одну руку за голову, второй она удерживала у груди толстый томик энциклопедии. И будь здесь кто-то, кто был поверхностно знаком с Май, он бы порядком удивился тому, что увидел. Томик в руках непосредственной кошки, словно застрявшей в детстве, был на одном из шестнадцати мёртвых языков (по числу ушедших богов).

Буря обещала проблемы, сбивала с пути хрустального сокола, но сейчас ту, к кому он медленно и лениво летел, это волновало меньше всего.

Книга в её руках была из тех, которые заставляли задуматься.

Лор, да?

Разве бывает лор столь продуманным, до мелочей, до нюансов!? До последней песчинки, без единой несостыковки? Языки, традиции, уклады, история, воспоминания, у каждого «НПС», окрашенные личным отношением, восприятием, мнением. Разве может это быть всего лишь игровым лором?

Вздохнув, Май закрыла глаза.

А она сама? Когда она только первый раз попала в Лютый мир, он стал для неё глотком свежего воздуха. Она – абсолютно асоциальная, загнанная, никому не доверяющая, примерила шкуру нечеловека. И неожиданно вросла в неё.

Сейчас она больше кошка, чем человек.

Сейчас она – верде, и гордится этим.

И даже вступила в стаю.

Смешно сказать.

Мохнатая, пушистая, лохматая – в стае гаргулий.

Добыча, по идее, птички, вкусное мясо. Но нет, таких и не съешь, от таких и не спрячешься. Зато таскают! Куда попало.

И она сама хороша, вовлекла в неприятности, а они ещё аукнутся. Нимье знала это точно. Единственный вариант, в котором обидчики больше никогда не придут, это если их «слить». Обнулить их уровни, обнулить их инвентари. Превратить в ничтожество.

Даже если это не игроки…

Хотя, нет. Не игроков среди них не было.

Чистокровные ублюдки, предпочитающие развлекаться на территории единиц и нолей.

Но всё же, всего лишь лор?

Разве то, что происходит сейчас в другом зале – может быть частью лора? Или поведение Гериды, которая, по идее, должна быть не более чем слугой-нежитью некроманта-хозяина? Или гидра самой верде?

Или запахи, которым так сложно найти объяснение.

Или …

Или…

Задания, квесты, и вот то, непонятное, что началось совсем недавно!

Снова открыв инвентарь, Май с грустью воззрилась на хрустальное перо. Вот что с ним делать? Явилось из ниоткуда, совсем из ниоткуда, заставило бегать по десяткам заданий, собирая осколок из осколков, а потом делая для него оправу. И вот теперь – привело, помимо всего прочего, к величественной паучихе. Да не хотелось вовлекать её в этот «квест»! Попахивал он тем, чем пахли смертельные задания – кровью и болью, гарью и страхом. За этим квестом было что-то, чего лучше было не касаться и избегать.

Но разве так можно?!

Когда Иласса появилась в библиотеке – сказать было сложно. Просто в какой-то момент мимо Май пробежал паучок и поволок какую-то книжку в сторону кресел для чтения.

Перевернувшись на живот, Нимье с трудом оторвала голову от пола и воззрилась в ту сторону, откуда доносилось шуршание. А там паучок поднёс шестирукой женщине книгу и – рассыпался всполохами зеленоватого дыма.

– Интересное место для дрёмы во время бури, – обронила Иласса, спокойно открывая книгу.

– Интересная книга, – задумчиво ответила Май. – К тому же, когда буря бушует, лучше слышно то, что в сердце.

– Интересный подход. Ты знаешь утраченные языки?

– Смотря, какие считать утраченными, если я его знаю и умею на нём читать, писать, разговаривать, то разве можно считать его утраченным и утерянным? Он есть во мне!

– Тоже верно. Но так проще называть языки, которые утратило большинство.

– Возможно, – согласилась кошка. – Значит, я знаю утраченные языки.

– Редкость в это время… во всяком случае, для живых.

– Не все живые телом – живые душой. Не все живые душой – живые телом…

– Ты не первая, от кого я слышу подобные речи, – протянула задумчиво паучиха.

– Он говорил, что единственный, кто её упоминает. И говорил, что если я однажды по насмешке ушедших богов встречу тебя, то ты узнаешь его слова. Именно эти. А ни в какие другие – не поверишь.

– Да… тут он прав. Забавно…

– Он всегда говорил, что был порой для вас забавной игрушкой. А порой вы называли его глупцом. За то, что он клялся однажды к вам вернуться. Даже когда вы ушли из команды, устав быть частью … тех, кто делил два мира, в то время как вы были только в одном из них.

– Не думаю, что он сдержит слово. Живущие двумя мирами не задерживаются в этом мире, если не стали его добычей. Но он был забавен, мыслил скорее, как те, кто слушал истории мертвых, чем как двуживущие.

Май молча смотрела на паучиху, потом заговорила, как-то очень уклончиво, даже осторожно:

– Он говорил, что во власти великой Ткачихи дать новое тело осколку души, заблудившемуся между мирами.

– Не всякая душа принимает новое тело, и не всякое тело примет осколок души… но да, это бывает в моих силах.

– Тогда только тебе решать, – не вставая, Мая соорудила буквально из ничего бумажный самолётик, что-то в него вложила и отправила к паучихе.

Одна из рук Илассы поймала самолетик, и развернув, паучиха взглянула на добычу. Да… все что осталось от забавного смертного, осколок души.

– Еще не потускнел. Душа жива, так что… вполне возможно, что она примет новое тело. Посмотрим, что я смогу сделать. Ты знаешь, что с ним стало?

– Знаю. Это было то немногое, что я могла сделать… для него. Он попал под ПК… под убийц здесь, и случилась накладка. В тот момент, когда его убили в этом мире, его убили и в мире том. Остался только осколок души, который мечтал о встрече и о смерти разом. Я получила послание… Но он просил не доставлять его отдельно, только если попутно по какой-то причине… Знал всегда много, говорил мало.

– Да… значит, нужно будет укрепить его в новом теле… прорастить его душу, исцелив ее… посмотрим, что из этого выйдет. Если душа жива, надежда есть.

Май чуть заметно качнула ушками, снова взглянула на бурю за куполом:

– Почему ты вернулась?

– Сюда? Это мой дом.

– Почему ты от них ушла? Тебя здесь никто не ждал. Не осталось никого из живых. Это место практически невозможно найти авантюристам и искателям неприятностей. Тебе было хорошо с ними, ты смеялась. За то время, что мы здесь, я ни разу не видела, чтобы ты хотя бы улыбнулась. Почему ты не стала такой же, как они? Живущей на два мира. У тебя бы получилось. Знаю точно.

– Потому что я – никогда не была живой. Я нежить, жизнь и разум в которую вдохнул некромант, и у меня есть долг – хранить его владения и наследие его потомков. А еще у меня никогда не было желания жить на два мира, а сидеть, как домашний питомец, и ждать тех, для кого чуждый мне мир роднее моего… приятного мало. В какой-то момент я поняла, что лучше уйти и сохранить в памяти хорошее время, чем однажды осознать, что они наигрались в этом мире и устали от него. Ведь никто из них не проникся моим миром настолько, чтобы стать его частью, как, например, ты, или девочка, которую оберегает Герида.

Май понятливо кивнула:

– Прости, что спрашиваю. Просто… хотелось понять. Он многое о тебе рассказывал. Когда умирал. Так много, что мне безумно хотелось найти вторую часть ответа. Почему ты… Я его нашла…

– Не забыл, значит, – на миг показалось, что губы Илассы тронула улыбка… но только на миг. Май промолчала. У неё не было привычки лезть в чужие дела и не было привычки вовлекать других в свои.

Но в этот раз она дважды отступила от правил…

– Ты знаешь о хрустальном соколе? – спросила она, снова опустившись на пол в обнимку с книгой.

– Да. И я одна из немногих, кто чувствует, что он в пути…

– Ты… знаешь способ не дать ему долететь до места?

– Найти бога, который его остановит… или окончательная смерть того, за кем он вылетел.

– Реальность что первого, что второго просто зашкаливает, – скуксилась Май.

– Да… И все же не жди его слишком скоро, сокол нетороплив.

– Он? Нетороплив? – Нимье чуть не подпрыгнула. – Он просто ленивая скотина пернатая! Он может пересечь любое расстояние за одно мгновение! А тут он просто «леееенится!»

– А куда ему спешить? Для него нет понятия «время», так что летит себе, охотится на китов, думы свои думает. Ради смертного пронизывать пространство? Это не серьёзно.

Кошка распушилась и… мгновенно успокоилась:

– Пообдираю его перышки! За «несерьёзность»!

Иласса усмехнулась уголком губ.

– Интересно будет посмотреть на это…

– А что он?! Летит где-то там! Только указания на хрустальных перьях рассылает, пойди туда, принеси то, затем вот туда. Я так и сделаю. А потом, раз он ими так швыряется, остальные и подёргаю! За кончики! По одному!

– Похоже, пернатому не повезло… может оно и к лучшему.

Что-то промурчав умиротворенно и явно согласно, кошка свернулась клубочком. Только ушки подёргивались едва уловимо.

– Иласса, – вдруг позвала она. – А ты хочешь отсюда уйти?

Ткачиха покачала головой.

– Нет. А что?

– А я по квесту этой самой птички недорезанной могу тебя отсюда забрать, если будет на то твоё желание. Сил… дурных, – буркнула кошка себе под нос, – у меня хватит.

– Нет нужды, меня не тянет пока покидать свой дом, но спасибо.

– Всегда пожалуйста… Что ж. Раз ты не хочешь покидать дом, то закроешь мне квест?

– Конечно, – с руки Ткачихи спрыгнул забавный паучок и потешно подбежал к кошке, буквально выклянчивая что-то.

Верде, полыхнув хищно зрачком, сдержалась, улыбнулась и опустила в лапки некросоздания хрустальное перо. Дальше всё было очень-очень просто и буднично.

Из вашего инвентаря пропадает перо хрустального сокола.

Паучок, подпрыгнув, начал оплетать перо тонкой ядовито-зелёной паутинкой. Быстро-быстро, ажурной такой, завораживающей немного.

И почти тут же полыхнула новая надпись.

Квест «Хрустальный сокол» обновлён. Вы получили Перо в мертвой паутине. Пригодится, чтобы рисовать на стенах подземелий.

И как уже бывало с этим идиотским квестом – никакой информации. И спрашивать у паучихи было бесполезно. Все знали про хрустального сокола, ну, по крайней мере, NPC уровня выше восьмидесятого, но никто не знал ни-че-го про этот самый квест.

Интересно, а зажаренная хрустальная птичка – это съедобно?

…Пока Май закрывала квест и предавалась размышлениям о съедобности икающего над холодным морем хрустального сокола, Маттайя, поскуливая, выпала из сияющей сферы прямо на руки Гериде.

– Всё?.. – опустошенно спросила некромантка, даже не пытаясь открыть глаза.

– Да. Если прислушаешься к себе – ощутишь вторую связь, – Гера убрала непослушные пряди с лица хозяйки. – Давай-ка я отнесу тебя в спальню, пока буря – тебе не помешает отдохнуть… Только отметься, чтобы котейка не переживала.

– Да… хорошо, – Матти открыла чат и отправила сообщение Май. – Неси куда угодно, сил у меня нет вообще ни на что.

– Понимаю, сама такая же была. Расслабься, здесь уж ты точно в безопасности.

Маттайя же только кивнула, прикрывая глаза и ожидая ответа от верде.

Он пришёл практически мгновенно, окрашенный в мрачно-злые тона:

«Выношу предложение! Вкусная еда (мне молоко!), симпатичные мальчики и пошло всё лесом».

«Попробовать можно, но я честно предупреждаю, что могу уснуть!»

«Ну, тут у нас два варианта. Вариант номер раз: вначале тебя проспать. Вариант номер два: спать на месте!»

«Лучше сначала… а то никакого удовольствия)».

«Тогда… я покину это место, хорошо? Мне нужно немного погулять».

«Хорошо. Будь осторожна, ладно?»

«Конечно. А! Точно! Завтра начнётся новый ивент, так что не забудьте к следующей ночи вернуться домой!»

«Точно! Спасибо! Ты сама не забудь, а то опять увлечешься!»

«Думаю, я постараюсь найти компанию, которая позаботится о том, чтобы я не забыла! Будьте осторожны, хорошо?»

«Конечно. И ты…»

Значок Май пропал первым из чата клана. Что означало, что она не только исчезла с территории прямой «досягаемости», но и переместилась туда, куда обычно ходили только в крупных рейдах. Дурная кошка отправилась куда-то в инст. Был ещё один вариант – то, что она неожиданно «вышла» из игры.

Но это было попросту невозможно.

Как бы ни хотелось порой тем, кто попал под Проброс, чуда не происходило. Они не возвращались домой.

Даже не пару мгновений.

Даже ненадолго.

Даже чтобы сказать самым любимым, насколько они любимые…

Матти отключилась, едва Гера уложила ее в постель, пообещав быть рядом. Так некромантка не выматывалась никогда, и таким… мертвым сном тоже никогда не спала. Ей ничего не снилось, она даже не ощутила сна – закрыла глаза, а потом сразу открыла. Через восемнадцать часов «сразу». Услышав, что столько проспала, Матти сначала всполошилась… а потом махнула рукой.

– Пошло оно всё лесом… достало спешить.

– Эк на тебя обитель мертвых влияет, мать, – усмехнулась Герида. – Голодная?

– Дракона бы съела…

– Чудно. Тогда пойдем тебя кормить, и я попутно займусь твоим просвещением относительно того, кто будет твоим вторым Стражем.

Матти только кивнула и почти вприпрыжку поспешила за личом.

Для завтрака Гера привела хозяйку не в большой обеденный зал, а в гостиную своих покоев, где и укладывала Маттайю. Там уже был сервирован стол на двоих, и нежить сама устроилась напротив.

– Итак… первое, что ты должна о ней знать – она совсем другая. Да, она не жива, но она и не мертва. В те времена, когда я была живой, таких называли ревенантами, «застывшими на грани». Она никогда не умирала, просто, когда её бог ушел, покинув этот мир, и сообщив ей об этом – она дала обет дождаться его. Мы были подругами, насколько вообще это возможно для некроманта и паладина, осенённого благодатью своего бога. И, зная, что, даже если меня убьют, это не будет концом – она доверила свою сохранность мне.

– Почему?

– Клир её ненавидел. Это воительница-храмовник, которую отлучили от бога за неподчинение клиру. А бог явился и поинтересовался, кто дал им право решать, кому он даст силу. И развалил ритуал отлучения. Как ты понимаешь, в такой ситуации, надеяться, что её тело уцелеет в храмах – нечего и думать. Так что, когда моя подруга… уснула, я спрятала её в самом надежном месте.

– Где же?

– Здесь. В тайной комнате, которую мне показал мой Страж.

– То есть, – Матти удивленно уставилась на подругу. – мы сюда пришли не только за второй связью, но и за вторым Стражем?..

– Именно, – Гера чуть улыбнулась, отпила чуть вина.

– А как твоя семья отнеслась к тому, что ты притащила и спрятала тело паладина?

– Я их не спрашивала. Решения главы рода не обсуждаются… кроме как кругом избранных. А они не стали спорить.

– Но… почему она здесь?.. Не может сама восстать?

– Всё она может. Но ей скучно без её бога. Она взяла с меня слово, что я не разбужу её, пока он не вернется… или мне не потребуется её помощь.

– То есть, из-за меня ты нарушишь слово?

– Нет. Мне нужна её помощь. Пойдём?

– Да…

Поднявшись, девушки вышли из комнаты и отправились по коридорам, освещенным магическими светильниками.

– Гера… А почему ты не стала такой, как она?

– Ревенантом? Потому что я никогда не боялась смерти.

– Почему!?

– Потому что с самого детства знала, что для меня смерть – лишь одна из вех, не более того. Не конец пути и не начало нового. Просто новая глава.

– А она?…

– Она не умирала, если ты об этом. Она дала Великий Обет, проведя соответствующий ритуал. Если её бог вернётся – оживить паладина для него не составит никакого труда. Если он захочет.

– А… Какому богу служила твоя подруга? – поинтересовалась Матти, наблюдая, как подруга пригибается, заходя в камин.

Гера помедлила, улыбнулась как-то… необычно, кровожадно, пожалуй.

– Тейвелу, богу Войны гаргулий.

Не дожидаясь реакции, лич качнулась вперёд и… рухнула вниз.

Подбежавшая к месту исчезновения подруги, Маттайя увидела вертикальную шахту, укрытую едва-едва заметной дымкой. Недолго думая, некромантка зажмурилась и – сиганула следом за нежитью.