Возможно, было бы гораздо интереснее, если бы Эми знала, что за женщина появилась в этой комнатке. Кто она, о чём думает и чего желает. Возможно, было бы проще… решить некоторые вопросы. Возможно.

Но перед Эми, в первую очередь, сейчас был враг, угрожающий её жизни и её спокойствию, и это было куда важнее.

- Полагаю, я не хочу знать, что со мной будет, если я скажу, что не хочу?

Женщина нервно кивнула:

- Давай, положи это. И отойди. Не заставляй меня повторять! – голос слегка визгливо зазвенел на верхних нотах, и едва уловимо незнакомка раздраженно поморщилась.

Эммануэль, с самого начала не собирающаяся воспринимать эту женщину как досадную и не опасную помеху, не только насторожилась, но ещё и собралась. Увы, но перед ней был профессионал.

- Мы можем решить вопрос миром.

- Конечно. Как только ты положишь чемоданчик на место.

Увы, означать подобное могло только одно. Это было именно то, чем показалось на первый взгляд. Вторым управляющим комплектом от Дашеньки. Ну… кто бы мог подумать… Так встрять!

И не иначе чем чудом можно было назвать факт того, что она не поняла, что перед ней коллега из схожего департамента…

В противном случае разговора бы не было. Был бы сразу выстрел.

Риск повреждения чемоданчика был несоизмеримо ниже, чем риск того, что чемоданчик уйдёт в руки силовых структур.

В любом случае, к сожалению, было кое-что и ещё в этой ситуации, называлось это кое-что «свидетелей не оставляют».

Эми было очевидно, как только она уберёт чемоданчик, сразу же последует выстрел. И не важно, что именно за тип оружия в руке у незнакомки. Не всякую пулю можно опередить и не от всякой иглы увернуться. А уж лазер… и того бесполезнее.

- Я сейчас всё уберу на место, - вежливо согласилась Эммануэль. – Вы только не волнуйтесь. Видите, я медленно уже опускаюсь. Как вас зовут?

- Тебя не касается!

- Это как посмотреть. Вы вот меня же сейчас не убьёте?

Женщина всего на мгновение осеклась. Эми, получив подтверждение своим мыслям, едва уловимо хмыкнула. Вот сейчас! Спешит и падает умирать.

- Вот! Видите, не убьёте. А раз не убьёте, почему бы вам не сказать своё имя? Вдруг вы так переживать не будете. Я вот Эми. Борисова! Представляете, родителям ума хватило? При такой фамилии дать мне имя «Эммануэль». Они что, из меня хотели вырастить киноактрису? Или звезду? Ну, в общем, не знаю, что они хотели, но у них однозначно ничего не получилось! Я стала учёным. Причём по математике, физике и джампу! Не хотите отвечать, да, как вас зовут? Ну, можете и молчать спокойно! Я и так знаю. Мне Марта рассказывала. Вы Лариса Викторовна, Сурецкая. Угадала?

Лариса дрогнула и покрепче схватилась за своё оружие.

Шансов мирно договориться просто не было.

- И вот зачем так упрямиться? – немного расстроилась Эми. – Мы и, правда, же пока ещё можем попробовать подружиться и договориться. Может, так и поступим?

- Положи! Дипломат! И отойди! В сторону! Иначе я стреляю!

Если бы только был джамп в доступе, можно было бы прыгнуть за спину Ларисе Викторовне и шепнуть на ухо, что Эми уже чемоданчик положила. Но… джампа в космосе не было. Насколько он всё-таки улучшает жизнь.

- Надо же, - удивилась Эммануэль вслух, - сколь многого я не умею, как только лишаюсь джампа. Мне не хватает даже не столько мобильности, сколько возможностей. Даже обидно!

- Ч… что?! – осознать угрозу Лариса Викторовна успела, а вот отреагировать нет. Она была настолько сосредоточена взглядом на чемоданчике, что, когда он осторожно лёг на пол и так же осторожно был сдвинут в её сторону, женщина упустила из вида стремительный бросок Эммануэль.

Наверное, надо было бы её допросить, расспросить, изучить вопрос, но у Эми просто не было на это времени. Слишком опасно. И слишком ценная вещь была на второй чаше весов. Она нанесла всего один удар, опередив женщину буквально на полмиллиметра.

Её палец уже нажал на спусковой крючок, и линия лазера отрезала прядь белоснежных волос. В воздухе мерзко запахло паленым. Но Эми уже успела. Придержав оседающую женщину, капитан Лонштейн лихорадочно думала, что делать.

Итак… Убивать… Нет. Она может пригодиться потом живой, достаточно было сейчас позаботиться просто о том, чтобы она не вылезла под руку. То есть… уложить её спать.

Конечно, зал с капсулами ранее она уже нашла… но дотянуть туда очень тяжёлую женщину… Покачав головой, Эми задумалась. Тележка. Ей нужна тележка. А раз это кладовка, то таковая здесь должна найтись!

Но как должна выглядеть тележка для космической станции? Да очевидно так же, как и нормальная!

Проверив, что Лариса Викторовна действительно без сознания, Эми опустила её на пол, осмотрелась… тележка нашлась. Спокойно, как и десяток её товарок разной размерности, стояла в шкафу. На то, чтобы развернуть её и включить гравиколёсики, много времени не ушло. Всё, что теперь Эми оставалось – это перегрузить туда бессознательный груз и двинуться в зал криокапсул.

Найти рабочую капсулу ещё в прошлый раз было очень сложной задачей, но в прошлый раз у Эммануэль это получилось. Только цикл сна, настроенный у капсулы, был рассчитан не более, чем на две недели. Подготовив все настройки, Эми обновила состав жидкостей капсулы, заблокировала её отдельным паролем и отключила от общей сети, подсунув обманку на основе соседней капсулы. Дождалась, когда капсула мяукнет, сообщая о том, что пленница капсулы погружена в сон… и довольно усмехнулась.

Компьютерщик найден. Значит, всё-таки это была она… И самое интересное, она была в корпусе учёных. А это значит, что раз Лариса Викторовна оттуда вышла, то там остался вход… через который можно или вернуться обратно, или туда аккуратненько заглянуть и уточнить, что же там такое интересное происходит. Заодно при этом информация будет из другого источника, что повышает её ценность при соразмерной субъективности.

Если бы Эми, при своих навыках «компьютерного друга» решила бы выбраться из лабораторного сектора, она бы не выходила через общую дверь. Нет, она бы воспользовалась технической. И если Эммануэль не ошиблась, и Лариса Викторовна была, действительно, представительницей какой-то силовой государственной структуры, значит, таким ходом должна была воспользоваться и она. Проверить это было очень просто. Достаточно было навестить оба технических прохода и считать последнюю информацию с них.

Через полчаса, после получения первых сведений, Эми была уверена, что, к сожалению, компьютерным мастером была именно спящая ныне в криокапсуле женщина, и, увы, всё это время она продолжала общаться со Стариком. Обе камеры на технических проходах были закольцованы. Одна действовала в прежнем режиме, вторая воспроизводила всё то же самое с определённым случайным шумом… и не вела никакой полезной работы в действительности. Зная пароль, проходить через этот проход можно было любое количество раз в любом направлении.

И не оставить при этом никаких следов.

Такое себе решение, особенно в свете того, что подобные терминалы не предназначены для использования шифрования. Так что найти пароль и открыть вход Эми не составило никакого труда.

Прихватив в собой лазерный пистолет, ставший её честной добычей после короткой стычки с Сурецкой, Эми скользнула в учёный сектор. Если её раскладки были правы, то здесь должно было быть от восьми до шестнадцати человек (в зависимости от того, сколько выжили). Вряд ли, конечно, с ней захотят разговаривать все, но хоть от кого-то, если повезёт, получится добиться внятных ответов?

В чудеса, конечно, верилось не очень охотно, но всё же… Вдруг?

Ещё через пару минут Эми точно знала, «вдруг» не случилось. В секторе учёных не было никого, кто мог бы ответить на её вопросы. Как не было там и ни одного учёного. Разноцветные значки на экране мониторинга были очень даже настоящими, они отображали состояние учёных. Вот только… увы, находящихся сейчас не в секторе, а в одном из залов с крипокапсулами…

Марта не занималась учёными. И еду доставлял или кухонный робот, или лифт. Ей просто неоткуда было знать, что вот уже, как минимум, несколько дней все учёные находятся в секторе сна…

Оставалось только выяснить почему и как так получилось. И так ли не в курсе Марта, как кажется на первый взгляд. Сурецкая была загнана, как дикий зверь. Она боялась своей тени. Паранойя? Или есть к этому обстоятельства? Нужно было выяснить, выяснить, как можно больше.

Так что пришлось засучить рукава и садиться к компьютерной системе, проводить поиск последних распоряжений и команд, а так же тех, кто это акцептовал. Или чьим именем. Марта или именем Марты? Старик? Или именем Старика?

Компьютер – слишком сложная техника и для того, кто в нём разбирается, и для того, кто в нём не разбирается. Машина – памятлива, она запоминает слишком многое и рада этим поделиться. Лариса Викторовна не знала, что на этой станции может появиться ещё один компьютерщик. Она не пыталась затереть свои следы, и они кроваво-красной нитью тянулись за её действиями по журналам и реестрам.

Да. Это, действительно, она лично отправила учёных в капсулы. Спать. Вот только подтверждал её действия сам Старик.

К сожалению, это только подтверждало мысли Эммануэль о том, что Старик решил от неё избавиться. Или сам, или при помощи Сурецкой. Это уже было не так уж и важно. Куда ценнее была информация о том, что Лариса Викторовна каждую ночь выходила из своего сектора и отправлялась к Старику. И причина её походов, увы, была совсем не важна. Она была.

Соответственно, сегодня Сурецкая не придёт на встречу. Старик начнёт её искать, а… её нет. И на камерах нет, и не на камерах тоже нет. Вряд ли ему придёт в голову сразу же, что виновата Эми. Скорее всего, первой ему придёт в голову Марта…

Что ж… Это означало, что Марте тоже нельзя идти к Старику… И Эми двинулась на кухню. Нет, эта женщина в её глазах по-прежнему не имела ни граммулечки доверия. Просто её история нашла своё подтверждение в компьютерных мозгах. Да. Сухими цифрами стыковок, отстыковок, потерь спасательной капсулы, незнакомых передатчиков…

Марта нашлась на кухне. Пустым взглядом она смотрела на морковку, не в силах заставить себя шевелиться.

- О, ты то мне и нужна, - Эми плюхнулась рядом с ней, слегка бесцеремонно толкнула женщину в плечо. – Что случилось?

- Консервация, - почти сизыми губами сказала Марта.

- Ага, - пробормотала Эммануэль. – Значит, он успел первым. Не страшно. Давай-ка, поднимайся. Пойдём. Пойдём. Нам нужно в медблок. Давай, опирайся на меня.

- Н… не могу.

Эми кивнула, резвым мячиком отпрыгнула в сторону, задумалась.

Кухня… Должна быть базовая аптечка. Что-то мелкое… что-то однозначное.

В конце концов, кухня – место такое… Происходит разное. Значит, аптечка должна быть в пределах досягаемости. Шкафчик?

Открыв шкафчик, Эми вытащила оттуда маленькую серую коробочку, открыла. Бинты, повязки, зелёнка… нашатырь… ага! Сердечные капли, причём препарат достаточно недавнего поколения, уже разрабатывался и презентовался на памяти самой Эммануэль. Сноровисто накапав капельки в стакан, девушка подсунула воду с каплями Марте:

- Пей! Мелкими глоточками. Оно мерзко на вкус, но зато работает. Давай.

- За… зачем мне это пить?

- Затем, что операции проводить я не умею! Я не врач! А тебе такими темпами нужен будет кардиолог! Так что когда вернёмся вниз, первым делом пойдёшь ко врачам, приводить себя в порядок, - Эми ругалась, потому что… она могла понять, когда отдел зачистки зачищает преступника. Она могла понять, когда свои, хорошие парни и девочки умирают в перестрелке с преступниками или просто стычке. Она могла понять, когда умирает кто-то в научном опыте. Но… умирать вот так? На ровном месте? Просто потому, что рядом нет медицинской помощи? Нет! Вот так – нельзя.

На лицо Марты, пересаженной на угловой диванчик, прикрытой пледом, мало-помалу вернулся нормальный цвет.

Эми, соскучившаяся по нормальной пасте, уже к этому моменту успела приготовить пасту с беконом и грибами на двоих и сейчас задумчиво рассматривала ингредиенты, решая, чего ей хочется больше. То ли приготовить молочные коржики, то ли сделать влажный кекс.

- Получше стало? – дружелюбно уточнила она у Марты.

- Да… спасибо.

- И? Что тебя так напугало?

- Консервация…

- Мне это ни о чём не говорит, - призналась Эммануэль. – Ничего из этого в документах я не видела, как и в инструкциях, так и во внутренних распорядках.

- Это… появилось одновременно с Ларисой. Полагаю, она и ввела. Это… протокол… безопасности. Она так говорила.

- Кто-то насмотрелся низкопробных фантастических боевиков, - пробормотала капитан Лонштейн, поставив перед Мартой тарелку с ужином. – Так. Что за протокол? Что он делает? Зачем нужен?

- Это… полное отключение всех систем станции. Вообще всех… Поддержки искусственной гравитации, например, тоже. Обеспечения тепла. Всё погружается… в анабиоз. Продолжают работать гидропонные сады, поскольку результат их работы… он там много где применяется. Но … всё остальное… ничего нельзя, - женщина развела руками.

Эми едва уловимо усмехнулась:

- И что?

- Что… ?

- Ты так испугалась, словно наступил конец света. Но я тебя правильно понимаю, что нельзя будет приготовить с помощью комбайна еду? И она сама не приедет на конвейре. Придётся прогуляться до садов?

Марта задумалась.

Потом кивнула, осознав, что вводимые мероприятия как-то не похожи на действительно пугающие. Система искусственной гравитации? Но она и без того работала хорошо если в десятой части всей станции! И Марте больше нравилось, пожалуй, на станции передвигаться в невесомости, чем идти на своих двоих.

Гидропоника перестанет доставлять продукты на кухню? Ну, так Марта и без того сама ходила в сады, чтобы собрать урожай. Ей больше нравилось для готовки собирать не самые спелые плоды, которые уже падают сами, а те, что уже созрели, но ещё не упали. Крепенькие. Наливные…

По ассоциативной цепочке её размышления замкнулись на то, что на самом деле беспокоило женщину:

- Он может нас убить.

- Старик? – уточнила Эми и, дождавшись подтверждающего кивка, отрицательно покачала головой. – Он это сделает, только в одном случае. Если мы покорно позволим ему делать всё, что он хочет. А у нас таких планов нет.

- Но мы… заперты здесь.

- Как и он. Вот только он заперт в камере, а для нас доступна вся станция.

- Но у него есть камеры!

- Которые мы можем спокойно ослепить. Я обратила внимание, что он впечатляюще плох с компьютерами. А я неплохо с ними обращаюсь. Мы ослепим камеры. Двумя способами. Вначале – компьютерным. Потом очень даже натуральным.

- К… как?!

- Слепим тесто, - фыркнула Эммануэль, - и воспользуемся им. Или заглянем в химическую лабораторию, создадим простейшую жвачку. Способов много.

- Ты хочешь объявить ему войну?! – с ужасом в голосе спросила Марта.

- Нет. Если дело дойдёт до войны, я просто отключу ему подачу криотика в камеру, - ровно сказала Эми. – К сожалению, для… многих, у меня нет стопора перед тем, чтобы забрать чужую жизнь. Я, конечно, человек… Но в тех моментах, когда дело касается моей жизни или чего-то ещё более важного, я, скорее, оружие.

- Но ведь ты – учёная.

- Я? … Понимаешь, Марта, какая тут есть проблема. Да. Ты права абсолютно. Профессор Борисова – учёная. А вот капитан Лонштейн – сотрудник русского патруля. Вот только меня зовут Эммануэль Борисова-Лонштейн.

- Ты и то, и другое?

- Точно. Я – монстр на службе закона. Я могу сколько угодно говорить, что я милая, белая и пушистая, но с того момента, как я начала нести Стражу, я сначала сотрудник патруля, а уже потом кто угодно – похищенная, жертва, просто Эммануэль.

- Почему ты это говоришь мне?

- Потому что я говорю это не тебе, - отозвалась девушка ровно. – Я говорю это Петру Андреевичу. Пётр Андреевич, вы напрасно перекрыли кислородные трубы. Я перевела систему в настройки по умолчанию. Чтобы перекрыть кислородные трубы, необходимо сделать это в четырёх разных местах. Уж простите, мне очень не хотелось, чтобы вы со мной что-то сделали.

- Зачем ты это сделала? – включился экран на стене, Старик смотрел в камеру внимательно и зло. – Это – моя станция! Ты здесь никто.

- Я здесь никто? - со смехом Эми оттолкнулась от стола, встала, чтобы поставить чайник. – Что ж, позвольте донести до вашего сведения одну маленькую деталь. Я – похищенная. Жертва. Вы похитили меня. Нарушили все мои планы. Втянули меня, по-моему, в аферу тысячелетия. Так что я делаю всё, что сочту необходимым. И мне не нужны ничьи разрешения. Я не хочу здесь находиться, но, чтобы покинуть станцию, мне нужны ответы.

- Ты её никогда не покинешь, - Пётр Андреевич был категоричен. – Я лучше убью тебя, чем позволю тебе спастись.

- Вы мне угрожаете?

- Нет. Ещё пока нет.

- Вы не всемогущи, Пётр Андреевич. Не на этой станции.

- Ты ещё скажи, что не в этой жизни.

Девушка ничего не ответила, устроилась с чашкой чая за столом. Задумчиво посмотрела на экран.

- Пётр Андреевич, вы считаете, что у вас есть здесь союзник и помощник? Прекрасная женщина со светлым именем Лариса? Плохая новость. Даже две. Новость первая. Лариса Викторовна Сурецкая на текущий момент находится в криозале. Во сне. И её камера отключена от общей системы. Единственный вариант её пробудить, это найти капсулу, среди десятков таких же. Правильно ввести оба пароля. А я и не подумаю кому-либо сообщать, что я там указала. Но это новость первая. Новость вторая, куда интереснее. Плевать ей было на вас, Пётр Андреевич, ваши цели и ваши планы. Лариса Викторовна желала своего, и надо сказать, её планы, в отличие от ваших, куда ближе были к исполнению.

- Ч… что?

Эми усмехнулась желчно:

- А я вот больше ничего не скажу. Отменяйте свою консервацию, если сможете. Если не сможете, то, кто знает, что найдёте, пока будете разбираться, почему ваша станция уже вот не один год, как не совсем ваша. Хотя корректнее будет сказать, эта станция никогда вашей и не была. Но тем интереснее.

Экран погас. Эммануэль взглянула на Марту, задумалась:

- Знаешь… А пошли переедем?

- К… куда?!

- Ну, по меньшей мере, правильнее будет сказать «откуда». Из тех комнат, которые занимаем сейчас.

- Но зачем?

- Для безопасности. Мало ли я была не права? И Старик, всё это время прятавший свои таланты в компьютерном деле, сможет сообразить, как пройти сквозь блок файрволла? Не хочу проверять степень его искренности в том, как он расписывается в своём бессилии.

- Ты всегда так?

- Как?

- Думаешь наперёд… и всегда оставляешь пространство на то, что тебя обманывают?

Эми задумалась, засмеялась, кивнула.

- Какая же ты… несчастливая, - тихо сказала Марта.

- Почему? – даже немного удивилась девушка. Нет, когда к подобному выводу приходили люди житейски мудрые, она могла ещё понять. Но вот выводы человека, оторванного от земной реальности, её удивили.

- Но ведь подобный образ мышления – он не появляется на пустом месте? Это значит, что тебя предавали… или пытались предать неоднократно. Воспользоваться. Обидеть…

- Раньше – да. Всё это пытались. Хотя чаще пытались забраться под кожу, в сердце, в душу. И уже потом нанести удар в незащищённую спину, всадить клинок и провернуть до характерного хруста, - в голосе Эми в равной степени звучало и легкомыслие, и болезненно-мудрое принятие. – Понимаешь, Марта. Я ведь, как Пётр Андреевич, была излишне умна в свои юные годы. Там, где другие, медленно двигались к своему взрослению, я проскочила всё. И детство, и юность. Я оказалась в месте, где невозможно оставаться ребёнком, когда фактически была… эмоциональной пустышкой. Я не знала, что такое эмоции. Какие они бывают. Что дают. Я не понимала, зачем люди что-то испытывают. И зачем этого желают. Для меня всё это было решительным образом непонятно.

- И что изменилось?

- Самое простое. То, что меняет всех людей, вне зависимости от их вероисповедания, от цвета их кожи, их возраста и внешности, их пола и достатка. Я полюбила.

- И, конечно же, взаимно? – спросила чуть грустно Марта.

И чуть не шарахнулась в сторону, когда Эми натурально захохотала:

- Взаимно?! Не-е-е-ет. Никакой взаимности не было. Тот, кого я полюбила, видел во мне ребёнка. И продолжал его видеть вне зависимости от того, что я пыталась сделать. На мне словно было аршинными буквами выбито: «Ребёнок, не подходите близко». И он держался подальше. Искренне. Честно. До самого конца.

- А потом ты его соблазнила? И было предложение? И жили вы долго и счастливо? Ну, до твоего этого… похищения.

- Нет, - снова удивила Эми собеседницу. – Нет. Он слишком хорошо держался. Понадобилось слишком много всего, чтобы что-то изменилось. Наверное, правильнее будет сказать, что он понял, что пока отказывает нам в возможности быть вместе, уходит драгоценное время. Потому что уже завтра мы оба можем оказаться в соседних могилах. Собственно, правда, так почти и получилось. Мы … немножко зашли на территорию врага не того уровня, с кем можно было справиться нашими малыми силами. Но у нас были друзья. А у друзей… что ж, не шпаги, но тоже нашлось то, чем можно помочь.

- Ты считаешь, что он снова сможет помочь?

Эми улыбнулась:

- Нет. Я это знаю.

- Но это невозможно. Ты сейчас на станции, которая зависла на обратной стороне Луны! В космосе. Сбежать – не получится. Джампом воспользоваться тоже! Как он тебе поможет?!

- Не знаю. Но он – поможет.

- Почему?!

- Честно?

Марта задумалась, потом осторожно кивнула.

Эми хмыкнула:

- Да просто потому, что в противном случае я спасу себя сама. А ему уже решительно надело наблюдать за тем, как я справляюсь со всем в одиночестве. Ведь в этом случае закономерно может возникнуть вопрос, а в таком случае, зачем мне «мы»? Если я могу всё сама и одна?

- Бедный мужчина! Это с тобой ещё попробуй справиться…

- О, я в него верю. Что-нибудь придумает. Ну, или потом придумаю я. Когда он заберёт нас отсюда.

Марта покачала головой:

- Сколь истово мы верим в мужчин, которые, может статься, этого и не заслуживают…

- Это наше право. Любить, надеяться и верить. А их право – делать наши мечты, желания, стремления – реальностью. Помогать нам летать… и лететь рядом.

- Знаешь… я буду надеяться, что он за тобой и правда придёт.

- Придёт, - просто сказала Эммануэль. – Обязательно. Но для того, чтобы, когда он пришёл, было кого забирать, нам нужно сейчас переехать. Так что пошли. Искать новый дом! Потом собирать вкусный урожай. Потом читать книги. А потом ещё что-нибудь придумаем. Но план ближайший у нас один.

- Один? – доверчиво попалась на энтузиазм девушки Марта.

- Точно-точно, всего один! Больше никаких правил и никакого распорядка! Ты отдыхаешь, мы развлекаемся! И ждём.

Существование Старика, как и то, что с ним делать, осталось за кадром. Марта просто приняла на веру то, что у Эми есть план, а Эми просто ждала результатов заложенной информационной бомбы…