На торжественный ужин в главный зал никто из слизеринцев не пошёл. Повинуясь распоряжению профессора Макгонагалл, они отправились в лазарет к мадам Помфри. То, что они не промокли под дождём, прикрытые профессором, не значило, что промозглый ветер их тоже миновал.

Простуда в это время года очень любила детей, а вот они её не очень. Так что всем троим предстояло выпить лёгкое антипростудное в качестве профилактики и улечься в постель. На ночь – молоко с мёдом, ближайшие три дня попить отвары, поддерживающие иммунитет, и можно сказать «легко отделались»!

Про трёх гриффиндорцев: двух второкурсников и одной первокурсницы, сказать подобное было нельзя.

Мистер Рон Уизли во время «скачек» на взбесившейся иве, сломал свою волшебную палочку. Теперь ему предстояло дожидаться в районе двух недель, когда в Хогсмид вернётся мастер-создатель учебных палочек, чтобы найти хоть какой-то вариант. На две недели второму курсу Гриффиндора и тем курсам, с кем Гриффиндор поставят в пару на занятиях, предстояло остерегаться и ещё раз остерегаться. Рядом с ними была обезьяна с осколочным файрболом!

И нет, это не было метким определением кого-то из студентов. Таким «добрым» словом Рона Уизли наградила его собственная мать! Алый громовещатель прибыл к концу торжественного ужина, так что рыжий был ославлен в глазах всех, кто ещё к этому моменту не ушёл.

Невиллу повезло больше. Он тоже получил письмо. В чёрном конверте, на белоснежной бумаге алыми чернилами. Бабушка изволила гневаться. Немного. Впрочем, в исполнении вдовой миссис Августы Лонгботтом, означало: «ещё раз, и ты покидаешь эту школу».

Невилл, конечно, держался. Но по прибытию в лазарет, он там и остался. Во-первых, ему зелье было выдано посильнее. Во-вторых, мадам Помфри предпочла напоить мальчика успокоительным, что-то пробормотав про старуху, почти сломавшую ребёнка.

Больше всех не повезло Джинни Уизли. Сразу после распределения (на факультет Гриффиндора) девочка тоже оказалась в лазарете, и тоже до утра, как и Невилл. Гарри не ошибся, рыжая малышка действительно хромала. Помимо синяка во всё бедро, у неё была ушиблена спина и рука. И совсем не потому, что Гарри не успел. Нет, ушибы у Джинни Уизли появились гораздо раньше.

Отчитывались гриффиндорцы уже в карете о том, как так получилось, что они прибыли в Хогвартс на машине, которую могли увидеть магглы. Потому и слизеринцы невольно стали свидетелями их объяснений.

А они звучали…

Не очень убедительно.

Всё началось с того, что на платформе девять и три четверти студенты не смогли пройти внутрь. Поскольку время отбытия экспресса уже ушло и догонять было бесполезно, они вернулись к машине мистера и миссис Уизли. Поскольку они должны были заняться своими делами, дети (встретившие по пути Невилла) собирались просто подождать внутри.

Невилл и Рон сели на заднее сидение. Джинни решила остаться около машины. Из-за того, что они не смогли пройти на платформу, девочка так перенервничала, что не могла остаться в покое.

Всё случилось в тот самый момент, когда она наклонилась к машине в очередной раз, чтобы ответить брату, сказав, что нет, родителей всё ещё не видно.

Дверца была немного приоткрыта, когда девочка наклонилась.

Всё случилось очень быстро, дверца захлопнулась, заталкивая Джинни в салон. А потом машина просто сама собой поднялась в небо.

Несмотря на то, насколько это объяснение чудовищно звучало, профессор Макгонагалл привыкла доверять своим глазам. А они утверждали, что трое детей были на заднем сидении, а вот на водительском – не было никого.

Вряд ли кому-то пришло бы в голову перелезать с водительского сидения назад в то время, когда ива активно трясла машину…

Но это была только половины причины, по которой приказ об исключении всё же не был дописан.

Вторая причина состояла в том, что один из министерских магов, охраняющих платформу девять и три четверти со стороны вокзала магглов, видел, как трое детей не смогли войти на платформу. Проследовав к платформе и убедившись, что с ней что-то не так на самом деле, взрослый маг вначале исправил ситуацию, а затем двинулся за детьми. На таком расстоянии можно было безопасно аппарировать на одну из технических подстанций, где экспресс мог остановиться по требованию, чтобы посадить малышню.

Подходя к стоянке, маг лично видел, как автомобиль буквально затолкал в свой салон рыжую девочку, и самовольно, без водителя, поднялся вверх.

Что это такое было?!

Маг ответа не знал.

Не знали его и в Хогвартсе. Более того, поскольку автомобиль улетел куда-то в сторону Запретного леса, теперь и изучить улики было уже невозможно.

Так что дети даже не получили выговора.

Профессор Макгонагалл посчитала, что всего случившегося будет с них достаточно. Добавлять стресса сверху совсем не нужно.

А вот слизеринцев наградить нужно было обязательно.

Гарри, Драко и Маркус получили ещё порцию бонусных баллов: за проявленную четкость и хладнокровие при оказании помощи. Они не просто помогли гриффиндорцам, они при этом не помешали Макгонагалл. Их самих спасать не потребовалось, а это строгая шотландка оценила очень высоко (сразу на сто баллов Слизерину, по двадцать пять каждому и двадцать пять за командную работу).

Почти сразу после возвращения в дорматорий Слизерина, Маркус убедился, что второкурсники благополучно вошли в свою спальню, и отправился спать сам. Денечек выдался даже для него не сказать, чтобы простым.

В спальне мальчиков второго курса было тихо, чисто и тепло. В камине плясал тёплый огонь. В кроватях Гарри и Драко – нашлись грелки, от которых под одеялами распространилось приятное тепло. Молоко с мёдом и тарелочки с парой пушистых бисквитов стояли на прикроватном столике.

Добравшись до душа, мальчики выпили положенное молоко с мёдом, забрались в кровать и уснули – без всяких снов.

Когда прибывшие Крэбб и Гойл пришли в спальню с ужина, Драко и Гарри уже спали без задних ног. Так что о прилетевшем громковещателе и о том, что последовало за этим, мальчики узнали уже на следующее утро, за завтраком, от мисс Гермионы Грейнджер.

О том, что друзья благополучно вернулись в Хогвартс, ей сообщил один из домовиков, уже когда девочка разбирала прибывший багаж.

Впрочем, новости и Гарри, и Драко оставили равнодушными. К удивлению самого Драко и спокойствию Гарри. Хотя, чисто с точки зрения банальной логики, было бы странно злорадствовать по поводу несчастья того, кого ещё недавно ты сам же и спасал…

Поскольку до широкой общественности события вчерашнего дня ещё не дошли, никто не задавал неприятных вопросов мальчикам или их подружке. Натуральной звездой большого зала был Рон Уизли. Да, вчера он испытал немало стыда, но сегодня стыд забылся, а вопросы и внимание… - они были в достатке.

Ему задавали вопросы. Им восхищались. За него переживали. Рон – сиял. Рон никогда не думал, как это невероятно прекрасно, быть в центре внимания!

Когда Гарри и Драко проходили мимо, расставшись с Гермионой (у них были занятия в разных частях замка), они услышали, как к Рону подошёл очередной вопрощающий. Правда, даже не желая подслушивать разговор, слизеринцы прекрасно его услышали. Голосок у первокурсника, осадившего Уизли, был невероятно звонким.

- Меня зовут Колин Криви, я только что поступил на Гриффиндор! Я хочу стать журналистом! Я хочу взять у вас интервью, мистер Уизли! Уделите мне пару минут вашего внимания, пожалуйста?

Мистер Уизли был поистине счастлив.

Уделить внимание?! Конечно! Сколько угодно! В любом количестве!

Слизеринцы тихонько прошли мимо.

Пусть их. От ненормальных лучше держаться подальше. А, ну, как кинутся?! От этих можно было ожидать чего угодно…

Так что… к тому моменту, когда Рон Уизли сообразил, что только что тут мимо смели проходить возмутительные отвратительные слизеринцы, их уже и след простыл.

Насмотревшись за первый курс на поведение мистера Блэка, юный лорд Драко Малфой неожиданно для себя сделал целый ряд удивительных открытий. И то, что далеко не всегда избегание конфликта – это слабость, тоже было в их числе.

Так что, к тому моменту, как гриффиндорец вспомнил о том, что рядом с ним заклятые враги, те уже были в кабинете зельеварения и готовились к уроку.

В кабинете мистер Северус Снейп вошёл стремительной походкой, прошёл к своей конторке, разглядывая холодно и равнодушно собравшихся. Слизеринцы и когтевранцы на теоретических парах? Неплохо, неплохо.

Умные воронята заставят слизеринцев тянуться и сами не ударят в грязь лицом. Не будет глупых споров, будет конструктивный диалог. Прекрасная комбинация для зельеварения.

На третьей и четвертой паре в этот день была невероятно довольна и профессор Минерва Макгонагалл, обнаружив такое же сочетание на своих занятиях. С точки зрения суровой шотландки такое сочетание было полезно, и для факультета Когтеврана, и для факультета Слизерин. Ну, а спокойные и уютные пуффендуйцы вполне могли справиться с взрывными гриффиндорцами, так что и эта пара была прекрасна с её точки зрения.

Что думали сами студенты? Ну, кто что. Кто-то был счастлив, кто-то был не очень счастлив, кто-то был доволен, кто-то был недоволен.

Были даже равнодушные.

Но … учебный год только начинался, и что такого интересного он готовил, студентам было знать неоткуда. Но если он интересно и очень громко начался, значит, можно было надеяться на то, что и сам год будет ничуть не менее тихим и интересным.

В конце концов, под сводами дорматориев Хогвартса ходила одна простая примета: если новый год начался с события, из-за которого прямо на торжественный ужин прилетел громовещатель, то события этого года заполнятся надолго, и далеко не одному поколению студентов…