Лекция от такого неизвестного второкурсникам профессора Бинса всё-таки имела свои последствия: один за другим студенты отправлялись к мадам Пинс. Кому-то хватило просто выпить стакан чего-то у неё, кому-то пришлось задержаться на пару часиков. Тех, кому не потребовалась помощь, было раз-два и обчёлся.

На факультете Слизерина, например, помощь не потребовалась только лорду Драко Малфою, на факультете Когтевран – мисс Гермионе Грейнджер. Пуффендуй и Гриффиндор отправились к мадам Пофри в полном составе, хотя мистер Невилл Лонгботтом определённо пострадал только из-за обстоятельств своего прибытия в Хогвартс…

Из девочек Слизерина больше всех продержалась мисс Дафна Гринграсс. Правда, расплачиваться за своё упрямство ей пришлось тем, что дойти до медпункта девочка сама не могла. Пришлось просить о помощи мистера Блэка, столь внимательно за ней наблюдающего, ещё начиная с обеда.

Окружающим Гарри сообщил, что ему тоже надо в лазарет, но когда они с Дафной медленно шли к лечебнице, девочка спросила:

- Но ведь тебе же не нужно?

- Кто сказал? – отозвался мальчик спокойно. – Мне нужно. У меня кружится голова.

Пошатнувшаяся девочка, оперлась на руку Гарри куда сильнее, потом медленно выдохнула:

- Кружится голова?

- Кружится, - серьёзно подтвердил Гарри, её придерживая.

Дафна подумала, вздохнула и спорить не стала.

Странно, мама говорила, что мальчики взрослеют медленнее девочек. И это нормально, что ровесники не такие… взрослые. Глядя же на мистера Блэка Дафна на своём личном опыте познавала эту немудрёную истину: из всех правил есть исключения. Такое исключение было перед ней. И в этом было что-то… особенное.

Было немножко непривычно понимать, что ей понравился мальчик. И понравился немножко… не так, как раньше нравились мальчики. Но свою мысль до конца Дафна не додумала. Испугалась и … предпочла выбросить её из головы. В лечебнице сдав однокурсницу в заботливые руки мадам Помфри, Гарри получил стакан с каким-то освежающим кисленьким напитком, выпил, под пристальным взглядом школьного колдомедика и получил разрешение идти гулять.

Гулять не хотелось. Погода слегка испортилась, и пронизывающий ветер дул откуда-то со стороны озера. Так что… посмотрев в ту сторону, Гарри не стал сопротивляться своим желаниям и отправился в спальню. Там можно было опустить балдахин на кровати, вытащить свиток имени наставника и продолжить погружение в интересную магию, столь стройную, столь нелогичную, столь интересную науку!

Мальчик искренне считал, что у него получится и вернуться в общежитие, и заняться своими делами.

Но у дня были на него свои планы.

Рыжеволосая девочка вылетела на Гарри неожиданно.

Просто кинулась ему наперерез, невесть откуда взявшись. Мальчик даже немного растерялся, слегка удивлённо глядя на возникшее перед ним рыжее-рыжее чудо, алое, как маков цвет. Далеко не сразу в этой чисто умытой, расчёсанной девочке он опознал ту чумазую мордашку, которую видел под дождём у Гремучей ивы.

Как её звали?

У магов должна быть очень хорошая память, и на свою Гарри тоже не жаловался. Но имя девочки ускользнуло из его памяти, будто намыленный уж с гребешка. К счастью, он помнил её фамилию (хотя и во многом, наверное, благодаря её старшим братьям).

- Мисс Уизли?

Девочка покраснела ещё больше, хотя, казалось бы, куда ещё?! Но нет предела совершенству: помимо лица алым заполыхала её шея и даже кончики ушей.

- Я хотела сказать ещё раз спасибо, - пробормотала она.

Что нужно отвечать на подобные благодарности, Гарри не знал.

И, ощущая себя всё более неловко с каждым моментом, мальчик вежливо сказал:

- Я рад, что вы не пострадали. А теперь, прошу прощения, мне пора.

Гарри сделал шаг в сторону, но буквально спустя мгновение всё ещё красная девочка сделала шаг в ту же сторону, мешая ему пройти.

- Я… я… - заторопилась она, а потом вытащила мешочек. – Вот! Пожалуйста! Это домашнее печенье. Все, кто пробовал этот рецепт, говорили, что очень вкусно получилось. Я попросилась на кухню к домовикам, и … вот. Возьми, пожалуйста.

Принимать печенье Гарри не хотелось. Он сам не мог объяснить почему, просто не хотелось и всё тут.

Но это было бы некрасиво по отношению к девочке, так что мешочек Гарри принял и мгновенно убрал в сумку, не оставляя никакой возможности предложить ему попробовать печенье.

- Спасибо, - вспомнил он о вежливости. – Я уверен, что печенье – вкусное. С удовольствием попробую его, когда буду делать домашнее задание.

Мисс Уизли явно хотела что-то спросить, но Гарри не был настроен на разговор. Так что вежливо кивнув (спасибо Драко и Дафне за науку), он двинулся в сторону Хогвартса. Девочке ничего не осталось, как последовать за ним. Рыжая малышка искренне старалась догнать своего спасителя, но уже почти у входа в Хогвартс, они пересеклись с третьекурсниками Когтеврана, а когда толчея схлынула… мистера Гарри Блэка простыл и след.

Мисс Уизли очень старалась его найти. Но если Гарри не хотел, чтобы его нашли, найти его не могли даже его друзья. И пока девочка бегала по двору, Гарри внимательно за ней наблюдал, стоя буквально за углом. Наблюдал внимательно и осторожно.

И только убедившись, что она его действительно потеряла и сдалась, тихонько двинулся прочь от Хогвартса, к избушке лесника. План мальчика был прост: у лесника Хагрида была страсть к разным интересным и не очень зверям и растениям. Год только начался, то есть, скорее всего, то, что Хагрид добыл за лето, могли ещё не успеть уничтожить…

И можно попробовать скормить этому кому-то/чему-то печеньки от рыжей девочки.

Применить чары над ними Гарри тоже успел. Ничего особенного магия не показала. Но это и было плохо. Потому что она всё же подсветила «что-то». Вот только Гарри пока не хватало опыта, чтобы распознать, что же это такое. Но что-то было.

И от этого чего-то он собирался избавиться.

Не очень честно и не очень красиво?

Ну, возможно.

Но конец лета ознаменовался стольким количеством настораживающих событий, что Гарри не хотел добавлять в этот список пункт: «Съел печенье от девочки, имя которой даже не смог вспомнить». Чтобы потом не раскаиваться и не расстраивать взрослых.

Вообще, идея поговорить с кем-то взрослым, была откровенно не глупой. Гарри даже остановился, внимательно посмотрев на мешочек в своих руках.

Можно было пойти к профессору Снейпу.

Мысль была такая здравая, что Гарри кивнул сам себе, повернулся, чтобы посмотреть на гигантские часы на башне Хогвартса. И… удивился. Часов на месте не было.

Башня была на месте, а часов там – не стало.

С другой стороны, после обеда сегодня должны были быть пары зельеварения у второго курса Пуффендуя и Гриффиндора, а они почти в полном составе промаршировали до мадам Помфри и многие, скорее всего, не ожидались даже на ужине. Вроде того же Рона Уизли.

Гарри отметил этот факт и двинулся вниз, к учебным лабораториям Слизерина. Раз нет занятий, скорее всего, профессор Снейп будет там – чтобы помочь студентам, которые жаждут знаний.

Гарри тоже их жаждал, хотя и, скорее всего, слегка за пределами курса.

Мистер Блэк угадал, профессор действительно был сейчас в учебных лабораториях. К его удаче – один.

Потому что в этом случае можно было просто и быстро сообщить, что волнует Гарри, не пытаясь подобрать какие-то глупые объяснения, которые были нужны бы только свидетелям.

- Что-то на печенье, - повторил Снейп, потом кивнул. – Я тебе покажу сейчас чары. Вообще, второкурсникам его не показывает, им не хватает сил, чтобы его использовать. Но с учётом того, что ты прекрасно стоишь на своих ногах после лекции профессора Бинса, думаю, тебе будет под силу его применить. Движение палочки описывает наклонную T, вот здесь, на правой перекладине, делаешь засечку вверх, и она заканчивается кругом.

Иллюстрируя свои слова, профессор что-то шепнул, и когда кончик его палочки засветился, фигура, которую нужно было изобразить палочкой, осталась в воздухе. Гарри внимательно смотрел, потом кивнул.

- Заклинание же очень простое. Emegritus verumeo.

Повторив слова, без движения палочки, чтобы убедиться, что правильно запомнил, мальчик удивлённо вскинул глаза на Снейпа.

- Но ведь это просто искаженная латынь. Что-то вроде «правда выходит наружу…»

- Ваши летние занятия, мистер Блэк, уже дают свои результаты, - без всякой поддевки одобрил профессор. – Верно. Это заклятье, которое создает след того, что применено. И в зависимости от цветового оттенка, можно понять, какое именно зелье нужно использовать для сложных случаев. Или сразу трактовать результаты. Emegritus verumeo, - скомандовал Снейпа над печеньем. Взмахи его палочки – рациональные и резкие, уже не светились. Профессор накладывал заклинание. – О, - даже немного удивился он. – Не думал, что увижу этот тип чар так рано. Это приворотное, мистер Блэк. Не очень сильное, поскольку у той, что его делала, слишком мало магии. Но это классические приворотные чары, которые, как вам известно…

- Не определились бы зельем, - пробормотал Гарри. – Потому что наложены на «еду», которая выпечена «самостоятельно». И с точки зрения чар, это было бы единое и неделимое.

- Пять баллов Слизерину, мистер Блэк. За потрясающее владение материалом. Могу я оставить их у себя? Старшим курсам будет очень полезно пройти практику на их основе до наступления дня Святого Валентина.

- Конечно. Спасибо, профессор.

- Пожалуйста, мистер Блэк, - Снейп даже не улыбнулся. Вот ещё. Но в его глазах мелькнули огоньки… одобрения. Ему понравилось, что мальчик не стал пробовать это печенье, а ещё больше понравилось, что за ответами он пришёл к нему… Но последнюю часть Северус от себя отогнал. Вот ещё! Думать об этом. Так ещё, не приведи магия, он и к мысли о том, что умных детей любит, доберётся!

- Если вопросов больше нет, отправляйтесь делать домашнее задание, мистер Блэк.

- А я за лето всё сделал, - бесхитростно ответил Гарри. – А новых ещё задать не успели. Пойду читать.

Снейп кивнул, отпуская студента. Посмотрел на печенье. Приворотные чары. На печенье… Кто бы мог подумать… Минерве не помешает узнать, что первокурсница на её факультете не просто подобные чары знает (это для потомственных как раз было не самым странным), а то, что применяет без зазрения совести.

Это старшие курсы потом могли применять подобное, поскольку жертва могла легко такие чары и опознать, и снять. А вот младшие… младшие могли и не понять. Главным же тревожным последствием таких приворотов было то, что они, не снятые вовремя, становились естественной влюблённостью. Да, так просто. Так беззащитно…

Так болезненно.

Сердце кольнуло в груди. Северус когда-то не сказал своему рыжему солнцу, что она съела печенье с таким приворотом. Северус промолчал, хотя приворот заставил её присмотреться к мистеру Джеймсу Поттеру. А потом, потом было слишком поздно уже что-то делать.

Ведь как бы Снейп ни сопротивлялся, а свою драгоценную Лили Джеймс любил, превознося до небес. И её навязанная влюблённость сменилась глубокой привязанностью, а там и любовью. А то, что началось это с приворота… Что ж, в какой-то мере любовная магия – это тоже магия, и она подвластна только тем, кто с этой магией дышит в унисон. Северус не дышал, поэтому на него подобные чары и не подействовали ни разу. А Лили сама была магией. Солнцем, которое он потерял.

Но впервые за долгие годы мысль о Лили помимо боли окрасилась немного иным чувством. Слабые ростки благодарности робким всходом потянулись вверх. Но Северус не понял. Профессор Снейп был занят, ему ещё надо было подготовиться к следующим занятиям и сварить очищающее зелье для Спраут и её вересковых садов.

«Мои сады – снова будут гордостью Хогвартса! – гневно говорила Помона на преподавательском собрании, - а не этим чернильным морем!»

А потом заботливо собирала цветочки чёрного вереска вместе с мадам Помфри. Пригодятся… не приведи магия, ещё пригодятся…